"Владимир Набоков. Смотри на арлекинов!" - читать интересную книгу автораИвор, вновь поворачиваясь к нам, его растопыренная пятерня
так и лежала поверх стола с той минуты, как он повернулся к обсуждаемым "насекомым". Мы сообщили, что бедный ара заболел, пришлось его умерт- вить. А машина по-прежнему бегает? Бегает и преотличнейшим... - Собственно, - продолжила Ирис, тронув мое запястье, - мы решили завтра двинуться в Канниццу. Жалко, Ив, что ты не можешь отправиться с нами, но может быть тебе удастся прие- хать потом. Я не стал возражать, хоть и слыхом не слыхивал об этом решении. Ивор сказал, что если мы пожелаем продать виллу "Ирис", то он знает человека, который возьмет ее сразу. Ирис, сказал он, тоже его знает: Дэвид Геллер, актер. "Он был (повернув- шись ко мне) первым ее ухажером, пока тебя не принесло. У нее наверняка где-то спрятана наша с ним фотография - "Троил и Крессида", тому уж лет десять назад. Он играл Елену Троян- скую, а я Крессиду." - Врет, врет, - мурлыкала Ирис. Ивор описал нам дом, купленный им в Лос-Анжелесе. Он предложил, чтобы после обеда мы с ним обсудили сценарий, ко- торый ему хотелось мне заказать, - по гоголевскому "Ревизору" (мы, так сказать, возвращались в исходную точку). Ирис попро- сила добавки. - Смотри не помри, - сказал Ивор. - Жутко сытная штука, которой он приписывал всякого рода отвратные апофегмы): "Бе- лые черви ждут не дождутся обжору". - Вот потому-то я и хочу, чтобы меня после смерти со- жгли, - заметила Ирис. Он потребовал вторую или третью бутылку посредственного белого вина, которое я похвалил из малодушной вежливости. Мы выпили за его новую фильму (забыл название), назавтра ей предстояло пойти в Лондоне, а там, надеялся он, и в Париже. Ивор не выглядел ни особенно хорошо, ни особенно счаст- ливо; он обзавелся порядочной лысинкой, стал весноват. Я прежде не замечал, как тяжелы его веки, как редки и белесы ресницы. Наши соседи, троица безвредных американцев, шумных, хмельных, громогласных, были, возможно, не очень приятны, од- нако ни Ирис, ни я не сочли оправданной иворову угрозу "за- ткнуть эти бронксиальные трубы", тем более, что и сам он раз- говаривал довольно зычно. Честно говоря, я уже с нетерпением ожидал окончанья обеда - и домашнего кофе, - напротив, Ирис, казалось, утвердилась в намерении вполне насладиться каждым кусочком, каждой каплей. На ней было очень открытое платье, черное, ровно смоль, и ониксовые серьги, мой давний подарок. Щеки и руки, лишенные летнего загара, отливали матовой белиз- ной, которую мне пришлось разделить - и может быть, слишком щедро, между юными женщинами моих будущих книг. Блуждающий взор Ивора все примеривался к ее голым плечам, но мне с помо- |
|
|