"Томас Нэш. Злополучный скиталец, или Жизнь Джека Уилтона " - читать интересную книгу автора

какая-либо планета, которой не по вкусу сидр.
- Дело обстоит похуже, - король поклялся, что закатит здоровую пирушку
Теруану, выпалив в него втулками от ваших бочек. У меня сейчас нет времени
доложить вам обо всем, что я могу вам посоветовать как человек, с давних пор
сердечно к вам расположенный, - это проявить щедрость теперь, в ваши
преклонные годы: немедля великодушно раздайте все имеющиеся у вас съестные
припасы или провиант бедным солдатам. На вашем месте я дал бы им нахлебаться
до отказу сидром, дал бы выкупаться в сидре, - лишь бы не навлечь на себя
немилость государя, обладая целым морем этого напитка. Когда охотник
преследует бобра ради его яиц, тот живо откусывает себе яйца и отбрасывает
прочь, чтобы их подобрали, и потом живет спокойно. Ежели жадные охотники или
голодные клеветники преследуют вас, то это из-за денежек, какие у вас
имеются; так выбросьте их, наплюйте на них, пусть себе они их забирают, -
лишь бы вам не попасть из-за них в еще горшую беду. Последуйте моему совету
- и вы увидите, что мои слова скоро сбудутся.
Итак, я разыграл роль его бедного друга. Еще несколько любезных фраз в
таком роде: "Вашей милости покорный слуга, и прочее", "Прощай, славный
юноша, благодарю тебя, я тебя не забуду", - и мы расстались.
На следующий день мы получили, я сказал бы, целую пропасть сидра,
наливали его в кубки, в шлемы, в совки, и если бы кто-нибудь подставил свои
сапоги, наполнили бы их тоже.
У бедных солдат карманы сами собой наполнялись едой, даже если они
этого не хотели. Мы дали пять залпов по городу одними только втулками и
кранами от пустых выброшенных бочек. Каждый служивый получил опустошенный
бочонок и мог в нем спать, подобно Диогену. На мою долю досталась куча
конфискованных фартуков, принадлежавших трактирным, и я соорудил себе из них
отменную палатку, не хуже, чем у любого офицера в нашем лагере. А в
заключение дорогой моему сердцу пивной барон упал на колени перед королем и
со смиренным видом сказал ему, что он-де стар и обременен годами и нет у
него наследника, чтобы закрыть ему глаза, посему если его величество
соблаговолит принять от него все его земли и пожаловать ему скромную пенсию
на прожитье, то он будет наверху блаженства. А что до войн, то он устал от
них. Однако, покамест его величество будет подвергать опасности свою особу,
он, лорд, не отступит ни на пядь, но будет защищать его своим дряхлым телом,
как щитом, от любого удара.
Король, дивясь такой перемене в своем торговце сидром (так он не раз в
шутку его называл), поговорил с ним малость и все как есть выведал у него о
мнимом заговоре. После этого меня жестоко отстегали за мою блистательную
ложь, но все же долго потешались зимними вечерами, вспоминая эту историю.
Несмотря на это, его тупоголовая светлость, мой трактирщик, продолжал
настаивать на своем, умоляя короля принять его земли и поместить его в
богадельню или в какой-нибудь отдаленный монастырь. Упорные домогательства
возымели свое действие, и король сказал в шутку, что, раз уж его к тому
вынуждают, он реквизирует часть его земель для взимания налога на сидр, чего
раньше у него не было заведено.
Это был один из самых знаменитых моих подвигов, ибо мне больше уже
никогда не случалось напасть на такого отпетого дурня. Правда, впоследствии
я выкинул сотни шуток еще почище этой, но они не записаны в том порядке, в
каком были совершены. Весьма прискорбно, что до потомства не дойдет столь
драгоценная хроника. Тут уж ничем не поможешь. А впрочем, есть чем помочь: