"Юрий Нагибин. Ночной дежурный" - читать интересную книгу автора

видать, ему вовсе ум отшибло - не слышит. Буду, говорит, всю ночь тут
сидеть, а тебе докажу. Я с комбайна по шешнадцать часов не слезал, чтоб хлеб
людям дать. А ты кто такой?..
Примечаете? Хоть пьяный, а как оскорбить - соображает. Только мне все
это до фени, еще неизвестно, чья работа государству нужнее. Сейчас я,
конечно, на пенсии. Заслужил. А всеж-ки, пользу приношу, хотя бы ночной
вахтой. Ступай, говорю, в номер, тут тебе не Выселки, живо роги обломаем. Я
говорю, но без пользы мои слова. Он в таком градусе настроения, что только
наперекор может. Обозвал меня гестапом и на лавку плюхнулся. Сидит, качается
взад-вперед, головой мотает - сон гонит и верит, что сильно грозен, а у
самого слюна изо рта ползет. Я курю себе и знаю наперед, чего дальше будет.
И маленько удивляюсь, почему другие этого сроду не знают. Поворочался он еще
и уснул. И захрапел ужасно, потому как ему сразу к дыхалу подкатило. Потом
свистнул носом и пошел выворачиваться. Весь обед из себя выдал, а кормят тут
исключительно и сроду к добавке не отказывают. После стал желтью
травить -себе на пиджак. Напоследок его так скорчило, что он застонал и
проснулся. И сразу протрезвел. Ну вот, говорю, видишь, как костюм уделал. А
пошел бы к себе в номер, ничего
б не было. Он молчит и трет рукавом лацкан. А лицо, как у дурачка
какого или маленького, ну, прямо от мамки потерялся. Он, видать, хорошо
выпивку держит,
и срамотно ему, что так опозорился. От нервов, надо полагать. Землячка
стренул, крылья распустил, разволновался. Бросил он лацкан тереть и за
голову схватился. "Ах, господи!.. Ах, господи!.." Ну вот, боженьку вспомнил.
Бог, говорю, тебе не поможет, ты вон какой костюм испортил. "Да ну его к
лешему, этот костюм. Плевать я на него хотел!" Не больно, говорю, плюйся.
Сто восемьдесят на земле не валяются. Ишь, какой богач! А он опять за свое:
"Ах, господи!" Раньше-то о чем думал? Перед дружком изгалялся, десятки в
ларьке швырял? Характер показывал?.. Механизатор!.. Вот намеханичил, теперь
расхлебывай. А он встал, шатается. Куда, говорю, нацелился? "Как куда - в
номер". В номер надо было раньше идти, когда тебе указывали. А сейчас, чтоб
всю эту грязь прибрать. А то директору доложу. Дадут тебе отсюда под зад
коленкой, да еще на работу сообщат. Тут он увидел, что на полу напачкано.
"Да уберу... о чем разговор? Ведро есть?" Вон, говорю, ведро и тряпка, а
вода - в туалете.
Парень он рукастый. Хоть и ослабемши, а быстро управился. Быстрей
некуда. Отделался, можно сказать, а не восчувствовал свою вину. Вишь, какой
размашистый: костюм испортил - не жалко, насвинил - пожалте, уже прибрано,
человека при служебных оскорбил - хоть бы что! Так не пойдет. Это не жизнь в
осознании будет, а баловство одно. Я ведь с людьми работал, знаю. И как он
все за собой подтер и тряпку выжал, я говорю: а теперь лестницу вымоешь. "Да
я к ней не подходил!" Не подходил - подойдешь. Он прямо задохнулся. "Что я
тебе - уборщица?" А ты, говорю, не кричи. Чем ты уборщицы лучше, она не
безобразничает, она за всеми вами грязь подбирает. А вот теперь ты потрудись
за вину свою перед общественным местом. Затрясся аж, не обязан! Ну,
философ!..
А не обязан, говорю, собирай вещички. Дома тебя стренут цветами и
поцелуями. Как пустит матом и кулаком замахнулся. Я сразу за карман. У меня
там, окромя сигарет и спичек, ничего нету. Но разве это важно? У другого
пусть граната в гашнике, а бросить побоится. А у меня и пачка "Примы"