"Евдокия Нагродская. Гнев Диониса [love]" - читать интересную книгу автора

Та же фраза, что сказал мне "тот"!
- Много вы понимаете, - вдруг выпаливаю я. Я не могу сдерживаться,
почти вырываю этюд из его рук и поворачиваюсь, чтобы уйти.
- Татьяна Александровна! Да за что же вы так рассердились, - говорит
он, идя за мной.
Я чувствую, что надо же ему объяснить мою грубость, и говорю сердито:
- Вы разозлили меня. Что это за манера заинтересовать человека и
потом... Если нельзя что-нибудь рассказать, так не нужно и начинать... Я
очень любопытная.., и потом.., меня злит, когда со мной разговаривают, как
с "барышней".., я люблю простое товарищеское отношение.
Боже мой, что я путаю! Экий ты, батюшка, не находчивый, вот теперь бы
тебе отомстить мне, сказать, что я запуталась. Но нет, он смотрит на меня
добрыми глазами и только удивляется.
- Не хочу с вами говорить, пока вы мне не расскажете историю
преступления господина Старка, слышите? - говорю я капризным голосом.
- Да не могу, ну право, не могу я рассказать, не оскорбив ваших
чувств.
"Да почем ты знаешь о моих чувствах, простота ты этакая!", - думаю я
и говорю ворчливо:
- Как хотите - это ваше дело, - и ухожу в каюту.
В каюте срываю с себя передник и бросаюсь лицом в подушку. Мне
мучительно хочется видеть его! Я хочу целовать его глаза, его губы, его
щеку около шеи. Хочу слышать запах его духов! Зачем я о нем говорила?! Но
ведь мне не говорили ничего хорошего. Ах, да не все ли равно - пусть он
будет чем угодно, дураком, развратником, пьяницей! Я хочу в эту минуту его
улыбки, его поцелуя!.. А Илья?..
Я вскакиваю, хватаюсь за голову - кровь нестерпимо бьется в висках. Я
плачу от злости и стыда - и сразу успокаиваюсь.
Что за глупости! Что я думаю? Ведь это какой-то бред - болезнь! Ведь
я люблю Илью, одного его. Ведь вся эта глупость не любовь. Ведь если бы
сейчас, сию минуту мне сказали, что "тот" умер, я бы обрадовалась - для
меня мучительно думать, что он существует.
Я сижу и смотрю на круглый иллюминатор. Я совершенно спокойна, мне
даже смешон мой пароксизм.
- Ну, Таточка, - говорю я сама себе, - вам, верно, пятнадцать лет,
что вы влюбились в прекрасного незнакомца и сумасшествуете. Да нет, я в
пятнадцать лет влюблялась только в артисток, танцовщиц и красивых женщин.
Первый мужчина был мой муж. Я вышла замуж семнадцати лет, а двадцати уже
овдовела.
Влюбилась я в его гусарский мундир и жиденький тенор, которым он мне
пел цыганские романсы. Много значило и то, что все посетительницы салона
моей матери сходили с ума по его усам. А он думал поправить долги моим
приданым. Что это было за глупое замужество! Через полгода я узнала, что
он вернулся к своей прежней пассии - и ужасно обиделась! Именно
"обиделась". Потом это служило мне источником для развлечения: мы с
подругой нашли ее письма к нему на его письменном столе, перечитали их и
изводили его намеками. Я рисовала карикатуры на него и его даму и посылала
ему по почте. Он не решался спросить меня, терялся, путался - а мне было
очень весело, Право, весело. Я могла капризничать, сколько хочу. По целым
часам я рисовала, он не смел запретить мне поступить в академию, не мог