"Синъитьиро Накамура. Оживший страх (Современная японская новелла) " - читать интересную книгу автора

Однако тут ему впервые пришло в голову, что никто из его знакомых не
отказался от призыва в армию. Значит, они принимали войну, одобряли военные
цели Японии и участвовали в сражениях? На какую же теорию они опирались? А
если они отвергали войну и не сочувствовали ее целям, то почему они все же
пошли в армию? Потому ли, что не могли избежать этой участи или считали
самоубийство грехом? Если бежать невозможно, надо покончить с собой, а если
отрицать самоубийство, то тем более непозволительно убийство себе подобных.
Тогда он рискнул спросить у одного собиравшегося в отставку профессора,
что тот думает насчет войны и отправки на фронт его младших братьев.
Профессор был большой оптимист. Воспитанный в добрую старую эпоху Мэйдзи, в
пору развития японского капитализма, он был убежден, что Япония выросла и
окрепла в войнах с Китаем, Россией и Германией. Каждый раз страна-противница
оказывалась помехой нормальному развитию Японии, следовательно, была злом, а
борьба со злом - справедливая борьба. Молодежь, принимавшая участие в этой
борьбе, - настоящие герои. Но эта мысль не убедила моего друга. Он не верил
в то, что подобный эгоизм в государственных масштабах может послужить
нормальным основанием для массовых убийств, и относился к такому образу
мыслей как к фальшивой логике господствующих классов. И еще он подозревал,
что эти логические построения моментально рассыпались бы в прах, если бы на
фронт пришлось отправиться самому профессору.
Затем он обратился с теми же сомнениями к некоему доценту, человеку
средних лет. "Об этом лучше подумай сам, - ответил доцент с каким-то
подобострастным смешком. - Самое главное в жизни человек должен делать
своими руками. К тому же беспрекословно повиноваться старшим - в обычаях
нашей страны, так будем же дорожить жизнями друг друга. - Тут доцент обратил
внимание на печальное, вопрошающее выражение его лица, скосил взгляд в
сторону стоявшего рядом книжного шкафа и зашептал: - Пока живешь, надо
учиться, насколько хватит сил. В жизни бывают вещи, с которыми в одиночку
все равно не справиться, сколько ни бейся. Просто живи день за днем без
оглядки. Этому мы и должны отдать все наши силы. Может быть, и мы
когда-нибудь погибнем на войне, но ведь и сейчас каждый день кто-то умирает,
поэтому те, кто еще жив, должны учиться, пока их не постигла та же участь.
Да и не все, в конце концов, погибают, война тоже не может длиться вечно,
значит, надо постараться, чтобы рядовой солдат науки сохранил свой пост и
передал тем, кто придет ему на смену".
Этот доцент потерял способность рассуждать обо всем, что касалось
войны. Он сдался, видя в войне неизбежное зло, вроде стихийного бедствия, и
решил посвятить свою жизнь той науке, что была его специальностью. Однако он
боялся навязывать свое решение другим. Видимо, его настолько мучил стыд, что
даже в разговоре с моим другом он не решался особенно настаивать на
собственном мнении. На десять лет дольше прожив на этом свете и в этой
стране, доцент по опыту знал, что чистая логика, столь притягательная для
молодежи, не спасает дела, - только это он и пытался внушить моему другу.
Тот в душе приписал эти рассуждения слабости "интеллигента эпохи Тайсё". И в
то же время позавидовал глубокой приверженности доцента ее культурным
ценностям.
С тем же вопросом он потом обратился к молодому ассистенту... Но тут я,
его слушатель, уже изнемогая от этой мании заводить со всеми разговоры,
невольно взорвался. Сколько еще будет тянуться эта цепочка вопросов? Неловко
смеясь, он оправдывался: