"Синъитьиро Накамура. Оживший страх (Современная японская новелла) " - читать интересную книгу автора

его действия. Сейчас это невольно мне вспомнилось.
Значит, для себя он решил, что, пока жив, он не станет способствовать
войне. А пока о войне молчат, его совесть может быть спокойна, эти условия
были необходимы для его душевного спокойствия, и ему очень хотелось, чтобы
они были ему обеспечены.
Но что делать, если придет повестка? Его главная задача не совершать
убийства, так что если он попадет на учения где-нибудь внутри страны, то это
еще полбеды, да пусть даже его отправят па фронт, лишь бы не пришлось
участвовать в сражении. Если ему повезет, он, возможно, вернется домой, ни
разу и не побывав в бою. Так, в расчете на везение можно просуществовать
определенное время, а если дойдет до того, что все же надо будет стрелять,
тогда просто отказаться от этого. Такие мысли тоже приходили ему в голову.
Но по правде говоря, он с самого начала понимал, что единственно
возможная для него форма отказа - это самоубийство. Поэтому самый верный
способ поведения - жить до последней возможности, а за миг до крайнего
момента покончить с собой; если же все пойдет хорошо, он уцелеет, вернется
домой и станет жить дальше. Значит, можно спокойно отправляться в армию.
Значит, можно.
Но, придя к этому выводу, он услышал, как внутренний голос кричит в его
душе: "Нет!" Даже если он не будет участвовать в сражениях, ему не перенести
армейскую жизнь. Не простит он себе и учений во имя той цели, что идет
вразрез с его совестью. Военное обучение в студенческие годы, пожалуй, было
просто детской игрой. А жизнь в армии ведет прямехонько к резне. К тому же,
если их отправят на континент и он окажется неожиданно втянутым в сражение,
кто знает, сможет ли он сразу же покончить с собой, если события застанут
его врасплох?
- И еще одно. Ты знаешь, что, несмотря на мою робость, я очень
высокомерен. Двадцать лет назад мое высокомерие граничило почти с
сумасшествием.
Когда он окончил университет, профессор предложил ему поступить на
службу в одно издательство. Я бы лично с благодарностью отнесся к искренним
заботам профессора о моей будущей работе, но он, вспылив, отказался. Если бы
я был на его месте и это предложение пришлось бы мне не по душе, я отклонил
бы его под благовидным предлогом, щадя чувства профессора. Такой ответ
диктовался обычным здравым смыслом, даже не житейской мудростью, хотя такт в
этом случае и с эгоистической точки зрения избавил бы его от лишних
неприятностей. Однако он заявил профессору: "Я не для того учился в
университете, чтобы работать на других". Говорят, профессор сказал ему на
это с откровенной неприязнью: "Тогда поступай как знаешь".
Из аудитории он пришел прямо ко мне и все рассказал, прибавив, что и
сам не понимает, зачем он так заносчиво держался с профессором. Но все же
признался, что в тот момент, когда услышал слова профессора, неподдельный
гнев всколыхнулся в его душе. Выдержка в самом деле часто ему изменяет.
Тому есть такой пример. Когда началась война е США и Англией, я
поступил на службу в армию и как-то однажды встретил его случайно в
городском трамвае. Я был в офицерском мундире. Он протиснулся поближе ко мне
и вдруг напустился на меня. "Я вижу, тебе не стыдно носить эту форму!" -
кричал он так громко, что всем в вагоне было слышно. Мужества он лишен
совершенно. До того малодушен, что, стоит- ему уколоть палец и покажется
капелька крови, он уже убежден, что теперь у него будет малокровие. Но в