"Евгений Наумов. Черная радуга" - читать интересную книгу автора

трудом разлепив веки, снова отправились в залив. Кожа нестерпимо чесалась:
"Дэта" разъедает даже стекла наручных часов. Правда, гнус хорошо отпугивает
одеколон или духи "Гвоздика", но ни один охотник не берет с собой в тайгу
одеколон. Для зверя он все равно что громадный плакат ОРУДа на дороге: здесь
человек!
- Разве это мазь от гнуса? - уныло спросил Дмитрий, рассматривая
тюбик. - Тут нарисована муха!
Да, мух эта мазь, возможно, и отпугивает. Но не всяких.
В самом конце залива двигалось что-то рыжее. Я вскинул было карабин, но
Симанчук молча качнул лодку: нельзя. Косуля. Наверное, та самая, что лаяла
ночью и испортила охоту. Она мирно щипала травку, обмахиваясь коротким
хвостиком, и вообще чувствовала себя в безопасности. Я оценил искусство
Симанчука: он гнал лодку шестиками совершенно бесшумно. Как призрак, как
тень, скользила она по сонной глади воды. Вот уже видно морду косули,
облепленную раздувшимися клещами - серыми и розовыми, словно гроздьями
бородавок. Слышно недовольное фырканье...
Тут она насторожилась. Подняла голову и уставилась на нас. Мы замерли,
лодка продолжала скользить вперед, а в больших агатовых глазах косули
метнулся отчаянный вопрос. Высокие уши стоят! Но торчком, стараясь уловить
малейший шорох, чтобы тотчас определить природу предмета. Может, коряга?
Не шевелясь, мы злорадно наблюдали за ней. Испортила нам охоту, теперь
помучайся... А вдруг это не она? И разрыв маленького трепещущего сердечка
останется на нашей совести. Не выдержав муки в ее глазах, я стукнул шестиком
о борт. Косуля взвилась и сгинула в кустах.
Можно подойти вплотную к изюбру, косуле или лосю на лодке, если не
издавать никаких звуков. Но достаточно стукнуть, и зверь, еще не видя нас,
удерет. Ни одно животное не издает такого специфического звука, как стук.
Если он раздался, зверь знает: это человек. В заливе Гошкино мы подошли
засветло к молодому лосю. Огромный, горбатый от собственной мощи и в то же
время по-звериному изящный, он неторопливо передвигался по колено в тумане
и, булькая, пожирал водоросли, равнодушно косясь на нас лиловым глазом.
И еще один железный закон соблюдается при охоте в заливах. Ни при каких
обстоятельствах охотник не должен выходить на берег. На воде не остается
следов и запахов, но достаточно ступить одной ногой на берег, и на заливе
можно ставить крест - распечатан. Пантачи, во всяком случае, надолго будут
обходить его десятой дорогой - у них в это время сильно обостряется слух, а
запах на земле долго держится, только дождь его смоет. Даже убить изюбра
охотник старается так, чтобы он упал в воду, и затаскивает тушу в лодку, не
ступая на берег.
Спугнув косулю, мы выбрались на Бикин и тут поссорились.
- Нам надо разделиться, - сказал Симанчук, глядя в сторону.
- Зачем?
- С тобой я не подстрелю и бурундука.
- Почему? - изумился я.
- С тобой не пройдешь в мелкий залив - ты сильно погружаешь лодку. С
тобой не пройдешь в узкий залив - ты только мешаешь управлять. И много
шумишь. На оморочке я прохожу неслышно, как выдра.
Я выслушал этот приговор со спокойным лицом.
- А когда в Улунгу пойдем?
- Улунга потом. Сначала охота. Дни уходят...