"Александр Немировский. Я - легионер (Рассказы)" - читать интересную книгу автора

бессмертие, вечную славу. Ему будет чужда сытость. До последнего дыхания
Вергилий будет верить, что еще ничего не сделал, ничего не достиг, что
лучшие строки еще не написаны.


Смерть Овидия

Волны еще не смыли очертаний тела на прибрежном песке, а черная голова
пловца уже едва виднелась в открытом море. Издали ее можно было принять за
нырка - водяную птицу, плававшую у берега в эти осенние дни.
Несколько мгновений назад пловец лежал на животе, бездумно пропуская
между пальцами мокрый песок. Ветер трепал длинные волосы, стянутые на лбу
льняной тесьмой. Из камышей, обнявших колючим строем небольшое озеро,
доносилось ленивое мычание волов. Эти привычные звуки успокаивали. А
прикосновение волн, заливавших по щиколотки ноги, было приятно, как ласка
ребенка.
И вдруг человек вскочил на ноги. Его чуткий олух уловил голоса.
Римляне! Они шли, оживленно разговаривая, непринужденно смеясь.
Пастух сжал ладонь, словно в ней была не горсть песку, а горло недруга.
Из кулака потекла желтая жижа. Не раздумывая, он бросился в море и поплыл к
плоской, вытянутой косе.
Местные жители, геты, прозвали его Меченым за рубцы и шрамы на теле.
Никто не знал его настоящего имени, потому что он был продан в рабство
ребенком. Рассказывали, что он провел много лет на корабле, поднимая и
опуская тяжелое весло, и это ожесточило его душу. У него не было семьи.
Дочери и жены рыбаков избегали его. Он никогда не смотрел людям в глаза,
изъяснялся на каком-то странном языке, смешивая греческие и латинские слова
с наречием своего народа. Он умел читать не хуже тех, кто приходил из города
собирать налоги. Но казалось странным, что он никогда не бывал в Томах и при
появлении на берегу римлян прятался, хотя ему ничто не угрожало.
Пастух вышел из воды, отряхнулся, с опущенной головой зашагал в глубь
косы, туда, где из песчаных надутых ветром холмов поднимались желтоствольные
сосны. И тут ему бросилась в глаза вытащенная на берег лодка. Как он ее не
заметил сразу? "Здесь кто-то должен быть". Едва успев это подумать, пастух
увидел человеческую фигуру. Незнакомец сидел у сосен спиною к морю. Кто бы
он ни был, его присутствие здесь раздражало. Но вдруг человек встал. И
пастух разглядел белую римскую тогу. Римлянин! Наверное, один из тех, кто
прибыл на корабле в Томы. От них и здесь не скроешься! Решение пришло сразу.
Этот должен ответить за все. Только так можно покончить с прошлым, которое
жгло и преследовало, как навязчивым сон. Рука сама вытащила из ножен на
поясе кривое лезвие. Пастух взял нож в зубы, чтобы было удобнее ползти. Он
должен приблизиться к врагу незаметно. С десяти шагов он попадет в него без
промаха.
И вдруг пастух услышал всхлипывание. Он оглянулся. Трудно поверить, что
плачет этот человек в тоге. Но вокруг не было никого другого. Плачущий
римлянин! А ему казалось, что римляне только заставляют плакать других. Люди
плачут от боли и обиды. Он тоже плакал в первые месяцы своей неволи. Но
потом у него иссякли слезы и в душе осталась одна ненависть и жажда мести.
Кто мог обидеть этого римлянина? Кто причинил ему боль?
Пастух прислушался. Этот удивительный римлянин уже пел. И песня его