"Александр Немировский. Я - легионер (Рассказы)" - читать интересную книгу автора

была широка, как море. Откуда в квакающей римской речи вдруг появилось
столько величавой мудрости, грустного раздумья и хватающей за сердце тоски?
Этот римлянин - певец. А все певцы - любимцы богов. Даже дикие звери не
трогают их. Дельфины высовывают головы из кипящих волн и внимают звукам
песен.
Пастух засунул нож за пояс, встал и медленно зашагал к соснам. В
нескольких шагах от них он остановился и, дождавшись, пока римлянин закончит
свою песню, спросил:
- О чем ты поешь, чужеземец?
Римлянин спокойно повернулся. Он был немолод. Время посеребрило его
виски, но в глазах, сохранивших юношеский блеск, не было ни испуга, ни
удивления. Наверное, это смелый человек, не боящийся встречи с незнакомцем.
Или, может быть, он не дорожит жизнью?
- Я пою о родине, с которой меня разлучила судьба, - сказал римлянин. -
Когда-то своими песнями я учил смертных радостям любви. Это были веселые и
задорные песни. Многих они заставляли забывать о том, что отнята свобода. И
сам я готов был об этом забыть. Вот уже девять лет, как меня изгнали из Рима
в этот пустынный и безотрадный край. Вот уже девять лет, как я слышу ломаную
греческую и латинскую речь. У меня нет друзей. Да откуда они могли бы здесь
взяться, если все римское здесь внушает неприязнь?
- У тебя есть о чем вспомнить, - молвил пастух. - Ты был счастлив на
своей родине.
- У меня остались одни воспоминания.
- Воспоминания бывают разными, - продолжал пастух. - Одни расширяют
твое бытие. Ты живешь и минувшим и настоящим. Другие - как тяжелая железная
цепь. Идешь, а они тянут тебя назад.
Римлянин удивленно вскинул голову. Он не ожидал услышать от варвара
такую мудрую речь.
- Ты очень хорошо оказал о воспоминаниях. Но у человека должно быть
будущее. Я же потерял все, кроме жизни, которая дает мне чувствовать всю
горечь бедствий. На мне нет больше места от ран. Моя Фабия больше не пишет
мне. А как она рвалась за мной в прощальную ночь! Я не взял ее, надеясь,
что, оставшись в Риме, она добьется для меня прощения. Шли годы. Прощения не
было. Крутобокие корабли, увозившие отсюда воск, шкуры и рыбу, унесли и мои
тристиа.[38] Но мои жалобы не смягчили сурового сердца Августа. Новый
правитель еще хуже прежнего. Вчера в Томы пришла трирема из Рима. Может
быть, на ней тайный убийца. Если бы я был отравителем или вором, меня бы
здесь не держали. Слово для цезарей опаснее яда и кинжала.
Пастух слушал, проникаясь все более и более сочувствием к этому
удивительному человеку. Судьба римлянина ему близка. Горе понятно. Римлянин
плакал от одиночества и бессилия изменить свою судьбу. У него не было
будущего.
Помолчав немного, римлянин приподнял исхудавшее лицо, обрамленное
спутанными седыми волосами. Огромные горящие глаза смотрели с ожиданием, в
них чувствовалось, беспокойство.
- Я не надеялся здесь кого-нибудь встретить, - сказал римлянин
прерывающимся от волнения голосом. - Этот мыс всегда казался мне глухим и
пустынным. Мне хотелось самому свести счеты с жизнью. Но раз судьба
столкнула меня с тобою, я решаюсь просить тебя об одной услуге. Руки мои не
привыкли к мечу. Смертоносное железо противно музам. Удар может оказаться