"Александр Немировский. Я - легионер (Рассказы)" - читать интересную книгу автора

восторга.
- Восьмое чудо света! - воскликнул кто-то из клиентов.
- Подайте весы! - вторил ему другой. - В этой барвене не менее двадцати
фунтов.
- Нотариуса! Составить протокол! - кричал третий.
Но вот уже рыба взвешена и вес ее удостоверен и записан в особой книге,
куда заносятся достопримечательные события из жизни дома. Хозяин дал знак,
чтобы рыбу поставили на стол. Вот она на столе, обложенная изумрудной
зеленью и иссиня-черными маслинами. Но негодный раб не торопится резать
рыбу. Он низко кланяется хозяину испрашивает:
- Откуда?
- Спинку! - небрежно бросает Кассиодор.
Раб вырезает тонкий кусок и передает его хозяину. Тот берет его двумя
пальцами, придирчиво крутит перед носом и откусывает. Внезапно его
охватывает ярость.
- Пересолено! - вопит он. - Повар! Где повар?
В то же мгновение в зал вбегает человек в белом переднике. Он бросается
Кассиодору в ноги, умоляя о пощаде. Но Кассиодор неумолим.
- Палача! - кричит он. - Плетей! Плетей!
Пока кто-то мчится за палачом, раб разрезает рыбу. Марциалу достается
кусок от хвоста. Мясо тает во рту. Мой Геркулес! И оно вовсе не соленое.
Может быть, немного переложили перца.
- А где твой повар Сантра? - спрашивает Марциал у Кассиодора. - Я
помню, ты им гордился!
- Здесь! - отвечает Кассиодор, показывая на блюдо. - Я продал Сантру,
чтобы купить эту рыбину. Барвены теперь в цене. А Сантра стал стар. А этого
негодяя, - он указал на валявшегося у ног повара, - я выиграл на ипподроме.
Поставил на голубых. Голубые вышли вперед.
Явился палач, эфиоп в короткой тунике с плетью через плечо. Но, видимо,
Кассиодор уже успокоился и отказался от мысли устраивать в столовой
публичную экзекуцию. Повара увели.
Мысль, что рыба, которой его угощали, досталась такой ценой, не давала
Марциалу покоя. "Значит, я ел не рыбу, а человека. Я людоед, как Полифем!"

Марциал не шел, а бежал. Капельки пота блестели на его худом загорелом
лице. Край тоги волочился по камням мостовой. Было уже позднее время, и
рабочий люд расходился по домам.
Марциал обогнал группу мужчин в заплатанных грязных туниках, пахнущих
рыбой и дегтем. Это были грузчики из порта. Они шагали молча, понуро опустив
головы. В их переваливающейся походке, сгорбленных спинах чувствовалась
усталость. И все же Марциал завидовал этим труженикам, этим беднякам,
имевшим хоть и тяжело достающийся, но свой кусок хлеба. Когда-то в тихом
Бильбилисе[94] и он не гнушался никаким трудом. На берегах говорливого
Салона он долбил мотыгой каменистую землю и обрезал кривым ножом вьющиеся
вокруг вязов виноградные лозы. Потом к нему прилетели Музы. Он сменил мотыгу
и нож на стиль. Он отправился в этот город, где жил божественный Вергилий,
где прославились своими песнями Овидий и Гораций. Но ему, Марциалу, не
встретился Меценат. Никто ему не дарил ни рабов, ни поместий. И он не нашел
здесь друга. "Орест и Пилад!" - вспомнил Марциал с горечью.
Остались позади Священная дорога и Субура. Скорее! Скорее! Теперь он