"Александр Немировский. Я - легионер (Рассказы)" - читать интересную книгу автора

благодарен живому существу. И этим существом оказался не человек, а свирепый
хищник. Римляне огораживают арены своих амфитеатров высокими железными
решетками, бросают туда рабов и выпускают львов. Хищники терзают обреченных
своими когтями и клыками. Но разве хищники в этом виноваты? Их не кормят
несколько дней, их дразнят железными палками, чтобы вызвать ярость. Люди
свирепее и кровожаднее львов. Они злее и подлее, коварнее и хитрее.
За красноватой скалой начался спуск. Лев и человек шли по высохшему
руслу речушки. Видимо, в пору дождей оно наполнялось водой, но теперь от нее
остались лишь мелкие продольные углубления, напоминающие шевелюру эфиопа. Но
что это? Деревья? Пальмы в пустыне. Где деревья, там и вода!
Вот он, источник - чудо жизни! Андрокл, наклонившись, пил, и, перед
глазами у него колебалось отражение львиной морды с широким носом, пастью,
окруженной щеткой усов. Лев смотрел, как человек пьет. А человек не мог
напиться, слезы текли у него по щекам, капали и смешивались с водой.
Они были в нескольких шагах друг от друга, и, казалось, каждый думал о
своем. Если бы человек сделал для Андрокла то, что сделал для него лев, он,
наверное, обнял бы этого человека, прижал к груди, дал бы клятву всегда
помнить о нем. Но Андрокл боялся даже подойти к своему спасителю и положить
ему на гриву руку. Это ведь дикий, вольный зверь. Человеческая ласка может
показаться ему фамильярной и жалкой. Да и может ли выразить движение руки
или) звук голоса всю глубину переполнивших Андрокла чувств?
Внезапно лев встал. В косых лучах заходящего солнца он виделся не
песчано-желтым, как прежде, а огненно-красным. Было что-то грозное в его
позе, в широко расставленных лапах, в гордо закинутой голове. Большие ноздри
раздувались, грудь поднималась и опускалась, как кузнечные чехи. Казалось,
зверь учуял запах невидимого противника где-то в песках и скалах и бросал
ему молчаливый вызов.
И вдруг тишину расколол какой-то протяжный звук. Он был похож на
львиный рык, но было в нем что-то призывное, зовущее. Судороги прошли по
телу льва. Он вытянулся, задышал еще более глубоко и часто, а потом, не
оглядываясь, на мягких лапах пошел на зов. Андрокл понял, что зверь не
вернется.


Аттила

Свиток, открытый вашему взору, написал Аполлоний, - сын Фестила. Тем,
кто до сей поры не слышал обо мне, объясняю, что я торговец тканями из
Массилии,[95] и родитель мой, да будет к нему милостив Христос, торговал тем
же товаром, пока не преставился на шестьдесят пятом году жизни. У меня
всегда были в запасе прочные и красивые ткани, и брал я за них умеренную
цену. Поэтому меня знали во всех римских городах от Пиренейских гор до
Ренуса[96] и во многих селениях франков и бургундов, наших союзников. Я
продавал египетский лен, сирийскую ткань, милетскую шерсть и шелк из страны
серов.[97] Я одевал куриалов[98] и колонов, христиан и язычников; римлян и
варваров. И никто не называл меня обманщиком. Однажды, это было в тысяча
двести шестом году от основания Рима,[99] я занялся делом, далеким от моих
обычных занятий.
Теперь, на склоне лет, я сам удивляюсь своему сумасбродству. Можно ли
было рисковать жизнью ради ничтожного вознаграждения! Как я отважился