"Александр Немировский. Я - легионер (Рассказы)" - читать интересную книгу автора

Конечно, я не стал объяснять гунну, что Гонория отправила Аттиле кольцо
из темницы, желая любым путем вернуть себе свободу, и что сестра императора
не отличалась красотой. Что же касается Ильдико, то ее красота не имела себе
равных. Недаром слава о ней проникла через горы и степи и достигла самого
Аттилы.
Нередко Ильдико подзывала меня к себе и засыпала вопросами: "Скажи,
Аполлоний, Аттила злой? Зачем я ему нужна? Он меня отпустит?"
Что утешительного я мог сообщить этому ребенку, наивному и чистому?
Объяснить, что Аттила - чудовище, каких не видывал свет? Что он пролил моря
человеческой крови? Что трава не растет, где ступило копыто его коня?
- Выслушай меня, Ильдико, - сказал я девушке. - У римлян за пять веков,
кажется, был лишь один добрый император. К его имени "Тит" прибавляли
"услада рода человеческого". Но Тит царствовал лишь два года, отмеченные
яростью Везувия и другими страшными бедствиями. Казалось, сама природа,
враждебная смертным, не вынесла зрелища их счастья и решила своим
вмешательством возместить отсутствие зла в империи. К тому же доброта
никогда не украшала владыку. Аттила добр к тем, кто признает его власть, и
беспощадно жесток к недругам.
Не знаю, успокаивали ли Ильдико мои рассуждения или просто ей было
приятно присутствие человека, к ней расположенного, но последние дни пути
она не отпускала меня от себя. Пришлось сесть к ней в коляску. Я не только
рассказывал девушке о странах и городах, в которых мне пришлось побывать, но
и слушал ее. Детство она провела в Герцинских лесах, одно имя которых
вызывает у римлянина или эллина ужас. Для Ильдико эти леса были вовсе не
страшными. С какой теплотой она говорила о деревьях-великанах, о травах и
птицах! И даже лесные звери в ее рассказах выглядели так, словно это были не
страшные хищники с когтями и клыками, а мудрые персонажи басен Эзопа.
На двенадцатый день пути мы выехали на мощеную дорогу. Между плитами
росла трава, из чего я заключил, что по ней мало ездили. Дорога была
построена при императоре Александре Севере, как говорил сохранившийся
милевой столб. Но на других участках этой дороги я видел милевые столбы с
именами Максимина Фракийца, Филиппа Араба, Требония Галла.[109] Кажется,
каждый император хотел приписать дорогу себе.
Область, по которой мы ехали, в давние времена была заселена римлянами
и составляла провинцию Паинонию. С нашествием гуннов население бежало в
Италию и Галлию. О прежней жизни свидетельствовали лишь развалины.
Редкие дома были еще заселены, и около них в кронах деревьев гнездились
аисты. Однажды мои спутники бургунды готовились развести костер. Эдекон
запретил им это делать, чтобы не беспокоить птиц. Оказывается, Аттила
объявил аистов священными птицами. Произошло это так. Под стенами Аквилеи
вождь гуннов увидел аистов, которые, вопреки своим обычаям, уносили птенцов.
Это было воспринято как предсказание падения города. Аттила распорядился
начать его осаду. Аквилея была взята, разграблена, разрушена. Не знаю,
заслуживает ли эта история доверия, но я решил передать ее, как слышал.
Прошло еще десять дней, и мы приблизились к селению, в котором стоял
Аттила. Селение это подобно было обширнейшему городу. Деревянные стены его
сделаны из досок, соединенных так крепко, что едва удавалось заметить стык
между ними. Стражи, к моему удивлению, пропустили нас, не потребовав
подарков. По-видимому, мы обязаны были этим покровительству Эдекона. Сразу
за стеной тянулись триклинии и портики, построенные вдоль улиц, сходящихся к