"Збигнев Ненацки. Раз в год в Скиролавках (Том 1)" - читать интересную книгу автора

была на ее лице, .но не широкая и простецкая, а чуть заметная и слабая, как
дуновение майского ветра. Единственная дочка Вонтрухов, тоже Мария, была
похожа на мать, высокая и грудастая, с длинной толстой косой и такой же
приветливостью и медлительностью движений. Никогда она не участвовала ни в
одной сельской гулянке, любила работать в поле, при коровах и свиньях. И
улыбалась так же приветливо, как мать, когда кто-нибудь проезжал по дороге
возле дома и посылал ей улыбку. Но, кроме этой слабой и бодрящей, как
майский ветер, улыбки, ничего другого никто от этой Марии допроситься не
мог, хоть бы и был очень красив, с длинными усами, бородой или там хоть бы
каждый день брился и мылся. Девятнадцать лет было Марии, когда ее охватили
боли и жар такие ужасные, что Вонтрух пошел к доктору Негловичу, а тот тут
же вызвал "скорую помощь" и вместе с больной поехал в больницу, где спустя
два дня она умерла. "Это был гнойный аппендицит, - сказал доктор Ионашу
Вонтруху и другим людям в Скиролавках. - Если бы Мария раньше сказала о
своих болях в животе и раньше попала в больницу, все кончилось бы иначе. Но
началось воспаление брюшины, а на это нет лекарства". Похоронили молодую
Марию, и долго в памяти людей сохранялась ее стройная, высокая фигура,
высокая грудь, толстая коса, гладкое лицо, голубые глаза, слабая и
ободряющая улыбка. И именно молодую Марию старался воскресить на страницах
своей книги писатель Любиньски как прекрасную Луизу, сельскую учительницу,
потому что и он не мог забыть ее фигуру и улыбку, похожую на майский
ветерок. Случилось, однако, что через три месяца после похорон Марии в той
самой больнице оказалась жена молодого Галембки, у которой были трудности с
донашиванием беременности, и, как все простые женщины, когда они ленятся на
больничных койках, они там болтали всяки? гадости без меры. Узнала
Галембкова, что три месяца назад в этой самой больнице умерла во время
операции одна девушка, которая засунула себе в интимное место какую-то штуку
и вынуть уже не смогла, а поскольку стыдилась кому-нибудь в этом признаться,
долго переносила боли и страдания, пока не началось ужасное воспаление и
высокая температура. Оперировали ее в больнице, но она умерла под ножами
хирургов. Вернувшись домой, Галембкова рассказала об этом, и, неизвестно
почему, люди сразу подумали о молодой Марии Вонтрух. Подумали и начали
болтать, ко гневу писателя Любиньского, для которого умершая Мария была
одновременно прекрасной Луизой.
- Люди страшно подлые, - сказал писатель доктору Негловичу. - Подлые,
потому что врут.
- Да, - согласился с ним доктор Неглович. И добавил:
- А некоторые еще подлее, потому что говорят правду.
Но этого писатель Любиньски, похоже, не слышал, так поглотило его
воспоминание о девушке с улыбкой бодрящей, как майский ветерок.
Ионаш Вонтрух принял смерть дочери мужественно и без жалоб. И так же
хоть были это очень разные события - без жалоб и обид отнесся к вести, что
начальник Гвязда не хочет, чтобы он был солтысом в Скиролавках. Но он и не
думал отказываться от должности солтыса. Жене своей, такой же спокойной, как
их умершая дочка, он сказал словами Иова: "Доколе не умру, не уступлю
непорочности своей".
Стая ворон только один день крутилась в Скиролавках и улетела в сторону
Барт, но заботы в деревне оставались дольше. Панна Юзя, которая уже почти
две недели жила у художника Порваша, слышала громкое карканье ворон над
крышей дома любимого, даже видела через большое окно его мастерской, как