"Жерар де Нерваль. История о царице утра и о Сулеймане, повелителе духов" - читать интересную книгу автора

моей земле благословенного полноводного Иордана.
- Я пересекла его вчера вброд, - добавила царица, - вода доходила моим
верблюдам почти до колен.
- Опасно нарушать порядок вещей, установленный природой, - заметил
мудрец, - и создавать вопреки воле Иеговы искусственную цивилизацию, города,
поля, промыслы, зависящие от долговечности творения рук человеческих. Наша
Иудея засушлива; жителей в ней не больше, чем она может прокормить, и
кормятся они тем, что даруют земля и небеса. Когда ваше озеро, эта огромная
чаша, высеченная в скалах, треснет, когда гигантские своды обрушатся - а
такой день неминуемо настанет, - ваш народ, лишенный воды, будет обречен на
медленную смерть, изнуренный палящим солнцем и голодом среди высохших полей.
Эта глубокая мысль взволновала Балкиду, и она погрузилась в
задумчивость.
- Уже сейчас, - продолжал царь, - уже сейчас, я в этом уверен, горные
ручейки, силясь вырваться из своей каменной тюрьмы, непрестанно подтачивают
скалы. В горах случаются землетрясения, время разрушает утесы, вода
просачивается, струйки проникают в щели подобно змеям. К тому же ваш
великолепный водоем был выбит в камне и лишь потом заполнен, но теперь под
толщей воды невозможно будет заделать даже небольшую трещину. О царица! Ваши
предки ограничили будущее своего народа веком каменного сооружения. Я
признаю, что скудость их земель сделала их изобретательными, они сумели
превратить пустыню в цветущий сад, но их потомки погибнут в праздности и
унынии вместе с первыми листьями, упавшими с деревьев, чьи корни не будут
больше питать воды каналов. Не следует ни искушать Бога, ни исправлять Его
творения. Все, что Он делает, - хорошо.
- Это изречение, - отвечала царица, - проистекает из вашей веры,
которую лишают смысла учения ваших боязливых священников. Чего они хотят?
Чтобы все навеки застыло в неподвижности, чтобы человечество вечно
оставалось в пеленках и не высвободилось из пут, которыми они связывают его
самостоятельность. Разве Бог распахал и засеял поля? Разве Бог построил
города, возвел дворцы? Разве Он дал нам в руки железо, золото, медь и все
металлы, которыми сверкает храм Сулаймана? Нет. Он вдохнул в свои создания
гений и жажду деятельности, Он улыбается, глядя на наши усилия, и видит в
наших жалких творениях свет души своей, которым Он озаряет наши души.
Предполагая этого Бога ревнивым, вы ограничиваете Его всемогущество; возводя
в абсолют Его возможности, вы низводите знание к материализму. О царь!
Предрассудки вашей религии рано или поздно станут преградой на пути
человечества к вершинам знаний, они сломают крылья гению, и люди, умалясь,
умалят до своего размера и Бога, а потому неминуемо придут к Его отрицанию.
- Тонко, - произнес Сулайман с горькой улыбкой, - тонко, но
безосновательно...
Царица продолжала:
- Полно, не вздыхайте, когда мой палец кажется вашей тайной раны. В
этом царстве вы одиноки, и вы страдаете: ваши устремления благородны и
смелы, но иерархическое строение этого общества давит на ваши крылья; вы
говорите себе: "Я оставлю потомству статую царя, слишком великого для такого
маленького народа", - и этого мало для вас. Что до моего царства, это дело
иное... Мои предки пожертвовали своим величием, чтобы возвысить своих
подданных. Тридцать восемь царей правили моим царством, и каждый из них
заложил несколько камней в озеро и акведуки Мареба; имена их забудутся в