"Жерар де Нерваль. История о царице утра и о Сулеймане, повелителе духов" - читать интересную книгу автора

веках, а это творение будет по-прежнему славить народ савеян; и если
когда-нибудь рухнут каменные своды, если жадные горы возьмут обратно свои
реки и ручьи, земля моей страны, удобренная за тысячу лет земледелия, будет
по-прежнему плодоносить; вековые деревья, затеняющие наши долины, удержат
влагу, сохранят прохладу, не дадут высохнуть прудам и фонтанам, и за
Йеменом, некогда отвоеванным у пустыни, до скончания веков останется
сладостное имя "Счастливая Аравия"... Будь вы свободнее, и вы могли бы стать
великим царем во славу вашего народа и для счастья людей.
- Я понимаю, к каким высотам зовете вы мою душу. Но слишком поздно: мой
народ богат; золото и войны дают ему все, чем не может обеспечить Иудея; а
что до леса для строительства, я предусмотрительно заключил договоры с царем
Тира; мои склады ломятся от ливанского кедра и сосны, а наши корабли не
уступают на море финикийским.
- Ваши советники заботливы, как строгие отцы, и вы утешаетесь вашим
величием, - заметила царица мягко и грустно.
После этих слов оба некоторое время молчали; сгустившиеся сумерки
скрыли волнение, написанное на лице Сулаймана, когда он прошептал с
нежностью:
- Моя душа соединилась с вашей, и мое сердце следует за нею.
Немного смущенная, Балкида украдкой огляделась: придворные отошли на
почтительное расстояние. Над ними сияли звезды; блики ложились на листву,
усеяв деревья золотыми цветами. Напоенный ароматами лилий, тубероз, глициний
и мандрагоры, ночной ветерок шелестел в ветвях миртовых деревьев; каждый
цветок благоухал, словно выводя свою мелодию; душистый воздух опьянял; вдали
ворковали горлицы; этому дивному концерту аккомпанировало журчание вод;
блестящие мошки и огненные бабочки мелькали зеленоватыми искрами в теплой и
полной сладострастной неги ночи. Царица почувствовала, как ею овладевает
блаженная истома; нежный голос Сулаймана проник в ее сердце и пленил его.
Нравился ли ей Сулайман, или она лишь вообразила себе, что могла бы
полюбить его? С тех пор как она сбила с него спесь, что-то притягивало ее к
нему, но это влечение, рожденное спокойной рассудочностью, к которой
примешивалась капелька жалости, всегда сопутствующей победе женщины над
мужчиной, не было ни пылким, ни восторженным. Владея собой, как владела она
помыслами и чувствами царя, Балкида шла к любви, если мысль о любви вообще
приходила ей в голову, через дружбу, а путь этот долог!
Царь же, покоренный, ослепленный, то досадовал на свою гостью, то
боготворил ее, то впадал в уныние, то загорался надеждой. Гнев сменялся в
нем желанием; он получил уже не одну рану, а для мужчины полюбить слишком
скоро почти всегда значит полюбить безответно. Впрочем, царица Савская не
хотела спешить; она знала, что перед ее чарами никто и никогда не мог
устоять, не миновала эта участь даже премудрого Сулаймана. Один лишь
скульптор Адонирам на короткое время привлек ее внимание; она не сумела
разгадать его, душой почувствовав в нем тайну, но это минутное любопытство
уже рассеялось. Надо, однако, признать, что при виде мастера эта сильная
женщина впервые сказала себе: вот человек.
Возможно, что эта встреча, мимолетная, но еще свежая в памяти,
заставила померкнуть в ее глазах блеск царя Сулаймана. Очевидно, так оно и
было, ибо раз или два, собравшись было заговорить о художнике, она
сдерживала себя и поспешно меняла тему.
Как бы то ни было, сын Дауда воспламенился мгновенно - она привыкла к