"Жерар де Нерваль. История о царице утра и о Сулеймане, повелителе духов" - читать интересную книгу автора

Услышав эти слова, вельможи пали ниц перед царицей Савской и восславили
ее.
Но она, смущенная, трепещущая, уже опасалась, не связала ли себя
неосторожным и преждевременным обещанием.
Во время паузы, последовавшей за этой частью рассказа, внимание
аудитории привлекло довольно необычное происшествие. Молодой человек, в
котором по цвету кожи, напоминавшему новенькое су, можно было узнать
абиссинца*, выбежал на середину круга и принялся отплясывать какой-то
негритянский танец, сам себе аккомпанируя песней на ломаном арабском языке,
из которой я запомнил только рефрен. Он выкрикивал нараспев слова: "Йаман!
Йамани!" - растягивая гласные на манер южных арабов. "Йаман! Йаман!
Йамани!.. Салам-Алейк, Балкис-Македа! Македа!.. Йамани! Йамани!" Это
означало: "Йемен! О край Йемен! Приветствую тебя, Балкида великая! О край
Йемен!"
______________
* хабеша.

Подобный приступ ностальгии легко было объяснить тесными связями,
существовавшими некогда между народом Савы и абиссинцами, которые жили на
западном берегу Красного моря и тоже входили в империю Химьяритов. Очевидно,
восторг этого слушателя - а до сих пор он молчал - был вызван последней
частью рассказа, в которой он узнал одно из преданий своей страны. Может
быть, он был также счастлив услышать, что великая царица сумела избежать
ловушки, расставленной мудрым царем Соломоном.
Это заунывное пение продолжалось долго, что начало раздражать
собравшихся; некоторые из завсегдатаев уже кричали: "Мелбус"*, и молодого
человека стали мягко подталкивать к дверям. Хозяин кофейни, испугавшись, что
не получит пять или шесть пара**, которые должен был ему этот посетитель,
поспешил за ним на улицу. По всей видимости, дело было улажено: очень скоро
в кофейне снова воцарилось благоговейное молчание, и рассказчик продолжил
повествование.
______________
* одержимый.
** три сантима.


Медное море

Ценой неустанных трудов и долгих бессонных ночей мастер Адонирам
закончил эту; уже были вырыты в песке формы для колоссальных статуй.
Строители много дней копали землю и дробили камень, и словно след исполина
глубоко отпечатался на плоскогорье Сиона, где должно было быть отлито медное
море. Готовы были для него прочные каменные контрфорсы, которые потом
предстояло заменить гигантским львам и сфинксам, предназначенным служить ему
опорами. Толстые брусья из золота, которое не плавится при температуре
плавления бронзы, поддерживали крышку огромной чаши. Расплавленный металл,
стекая по множеству желобов, должен был заполнить пустоту, а затем, остыв,
заключить в оковы золотые колышки и слиться в одно целое с этими надежными и
драгоценными вехами.
Семь раз всходило и заходило солнце с тех пор, как закипела руда в