"Макс Неттлау. Очерки по истории анархических идей " - читать интересную книгу автора

солидарности, идущей дальше простой взаимности. Каждая из этих систем, как и
всякая система, заранее устанавливает решения для тех, кому в свое время
придется действовать, вместо того, чтобы предоставить им действовать самим,
когда придет их время. Таким образом Бакунин не присоединился ни к одной из
этих социальных систем, дружественно относился к либертерам и всегда
чувствовал отвращение к авторитарным социалистам, особенно к Марксу, который
не довольствовался тем, что предлагал и отстаивал свое личное понимание
социализма, а провозглашал и вбивал в головы своих сторонников, что сама
эволюция, причина всего человеческого развития, будет развиваться в
направлениях и по правилам, которое он открыл. Последствием этого было, что
эволюция развивалась независимо от Маркса, а Маркс, чтобы поддержать свой
престиж, вынужден был приспособлять свои взгляды к ходу эволюции и
воздерживаться от действий. Эта худосочная тактика постепенно устраняла
марксистов от борьбы за подлинно социалистические чаяния и заставляла их
примыкать к существующему политическому и социальному механизму, прежде
всего к государственной машине и к парламентскому или диктаторскому
управлению.
Бакунин знал, что социальная революция не может быть избегнута,
обойдена, устранена марксистским диалектическим фокусничеством и что
гордость и жадность правящих не допустят мирной эволюции. Для него
разрушительный период был жестокой необходимостью, а народные массы - его
неустранимыми действующими лицами. Здесь, в качестве русского, знакомого с
традициями Стеньки Разина и Пугачева, он ближе стоял к подлинно-социальным
восстаниям, чем многие другие на Западе. В 1848-1849 годах он надеялся
увидеть прежде всего крестьянские восстания в Германии и в Богемии.
Действительно, революция в Богемии, которую он обдумал и подготовил зимою и
весною 1849 года, была бы истинно разрушительной социальной революцией, но
очень немногие видели положение в таком свете, поэтому Бакунин всегда был
очень одиноким в осуществлении своих планов. Затем двенадцать лет тюрьмы и
сибирской ссылки пришлось ему пережить, прежде чем он услышал о
политически-революционных событиях, о Гарибальди, сокрушившим королевский
деспотизм в Неаполе в 1860-1861 годах. Бакунин предвидел тогда весну
революции во всей Европе и бежал из Сибири.
По-видимому, он горячо надеялся, что, в сотрудничестве с Гарибальди,
революционные восстания славян и мадьяров могли бы быть вызваны им и другими
в Австро-Венгрии, что эти восстания можно будет распространить через Польшу
и Украину на Россию и что таким образом Гарибальди, Бакунин и европейские
революционеры победят царизм, центральные европейские монархии и, вместе с
освобождением Франции от ярма Наполеона, начнется новая и универсальная
революция, новый 1848 год и на этот раз установит настоящую социальную и
национальную справедливость и федерацию свободных народов.
Жестокий опыт 1862 и 1853 годов показал ему, что такие надежды не могут
осуществиться, и особенно, что национальные вопросы попали в руки государств
и государственных деятелей и оказались связанными с государственными и
капиталистическими интересами, которые, вероятно, во все время были
настоящими вершителями подобных вопросов. Он увидел, кроме того, что
национальные чаяния без социального содержания не привлекали к себе народ и
что национальные вожди, бывшие чистыми буржуа и антисоциалистами, не могли
стать двигателями революции даже тогда, когда они обладали огромным
престижем Гарибальди и Мадзини. Прямым врагом была теперь, с его точки