"Фридрих Незнанский. Операция "Фауст" ("Марш Турецкого")" - читать интересную книгу автора

листке бумаги, поднимая глаза, слушая очередной вопрос, и опять смотрела на
замысловатый орнамент рисунка. И тогда я видел маленький зеленый бантик,
чудом державшийся в ее волосах.
Нас разделяло пространство стола, на нем лежали сто страниц о жизни и
смерти Ким и, словно фотоэлемент, установленный в аэропорту для обнаружения
металлических предметов, не давали нам преступить невидимую черту: протяни
руку - и раздастся сигнал тревоги.
И чтобы пройти опасный участок, я спросил:
- Так что там нового у вас по взрыву?
Лана отложила авторучку в сторону, и я скорее почувствовал, чем
услышал, что она вздохнула с облегчением:
- Ты оказался прав: этот Святов, который взорвал церковь, никакого
отношения к бомбе в метро не имеет. Оговорил себя, у него оказалось алиби -
в момент подготовки взрыва находился целый день на обследовании в
онкологической клинике... Но нам удалось нащупать другой след.
"Нам" - она сказала это с нескрываемой радостью.
- Обнаружена группа армян, занимавшаяся террористическими актами.
Пытались устроить взрыв во время демонстрации в Ереване. Судя по почерку,
взрыв в метро - их работа...
- Они признались?
- Нет еще, не признались. Но признаются, - твердо сказала Лана,- нам
помогает опытная бригада из КГБ...
В ее глазах было что-то особенное, затаенное, как будто она
отгораживалась от меня - "мы", "КГБ"... Ну, это романтика начинающего
следователя, я тоже через это прошел. Потом, через годик, все становится
будничной рутиной - и погони, и работа с агентами, и операции ГБ, - и тогда
прощай романтический энтузиазм следственной профессии. Зазвонил телефон. Я
посмотрел на часы, было пять тридцать вечера.
-Добрый день, товарищ генерал! - Я услыхал характерный смешок Грязнова
и поддержал его хохмаческий тон:
- Приветствую вас, гвардии полковник! Как на фронте?
- На втором турецком без перемен: противник наступает, мы, как всегда,
в глубокой ж...
Я с силой прижал трубку к уху - от капитана Грязнова можно услышать и
более крепкие выражения, но практикантка Белова бесстрастно изучала
наполеоновские черты нового генсека на висящем над моей головой портрете.
- Ладно, Сашок, теперь по порядку. Днем через районный розыск прощупал
этих... ее партнеров по сексу. Слушай, никто не накладывается на наши
фотороботы. У пятерых - алиби, с двумя еще чикаюсь, но, кажется, эта версия
у нас не проходит. Мать девочки только допросил, не сказала ничего стоящего.
Дочка писала ей о каком-то солдате, уверяла, что у нее "с ним серьезно". И
все. Одно слово, товарищ генерал, невезуха!
В дверях показалась холеная голова Гречанника:
- Так я и знал, что ты здесь, Лана. Пошли, ты мне нужна.
Она встала, сказала мне одними губами:
- Я позвоню... - и пошла к двери, покачивая узкими бедрами, обтянутыми
синей юбкой.
- Опять у тебя Гречанник бабу увел? - разорялся Грязнов на другом конце
провода. - Самбист называется! Дал бы ему разок в пах - и привет!
У меня же вертелась в голове мысль, и вопрос возник сам собой: