"Виктор Николаев. А помнишь, майор...("Записки афганца" #2) " - читать интересную книгу автора

лица" не схлестнулись друг с другом. Поднять воротник шинели, пониже
опустить голову... Дальше - как Марья Кривая выведет, ждать дальнейших
указаний. Из оружия разрешалось только плевать с применением ядреного
русского слова. В предельно критических ситуациях позволялось, правда,
пальнуть в воздух, но тут же необходимо было написать объективное объяснение
по данному факту. Инструктировавшие группу второй секретарь райкома и
местный начальник КГБ в административном здании весьма специфическим тоном,
постучав пальчиком по столу, порекомендовали:
- О своих боевых афганских штучках, которые вы там творили, требуем
начисто забыть. Помните, вы вернулись на Родину.
Уходя с инструктажа, Виктор ошибся дверью и попал в библиотеку, где
когда-то при ранних визитах сюда в каталоге "медицинская литература"
обнаружил психологический бестселлер "Детская болезнь левизны в коммунизме".
И сейчас на него из окна по-прежнему смотрел ВИЛ с городской площади. При
его памятниковом росте 180 см вытянутая правая рука длиной 190 см указывала
в сторону Баку. Сидевший на его голове нахохлившийся голубь не спускал с
Виктора глаз. ВИЛ был копией первого секретаря райкома партии.
- Знаю, - буркнул голубю Виктор. - Сказано же, едем.
В темном небе четко проступили звезды. Но если наступила ночь, то это
не означает, что солнце погасло.
Встретивший его группу гарнизон Кола, находящийся в подбрюшье Баку,
выглядел театральной вешалкой после того, когда во время спектакля объявили
о заложенной бомбе. Опустевшие школы из-за уехавших русских учителей местные
оправдывали тем, что их дети все остальное узнают на рынках. Закрытые
детские сады, аврально используемые под накопители армянских беженцев,
успевших рвануть из Сумгаита и Баку. Кем-то повешенный, но уже изрядно
промоченный не одним дождем сиротский плакат "Горбачев, ты забыл нас"... У
КПП ушлый и шустрый местный молодняк насовал в руки прибывшей группе
офицеров кучу листовок. Виктор машинально прочитал:
"Мы, азербайджанцы, скоро будем на ваших русских рынках, вы будете
нашими рабами и единственными покупателями. Война с вами нам выгодна... Мы
посадим в вашем правительстве наших людей или купим ваших чиновников... Мы
спровоцируем наше мнимое слабое финансовое положение, благодаря чему через
предателей-министров вы нам дадите столько денег, сколько мы скажем... А
после на эти деньги создадим у вас свои рынки, казино, публичные дома... Мы
перепортим ваших женщин, пропишемся в ваших городах, сократим вашу
рождаемость..."
Виктор стоял как столб, тараща глаза на листовку, как на черную шутку
во сне.
"Великой Армении не будет... Уничтожим русских и армян на нашей земле,
и шакалы поедят ваши трупы... Убивая русского, мы знаем - Аллах прощает нам
грехи..."
Виктор пришел в себя, треснувшись лбом о транспарант, на котором
"хищная армянская рука" стремилась вырвать из азербайджанской груди алое
сердце - Нагорный Карабах.
Слезно напросившаяся приехать с группой Виктора Сатеник, машинально
вцепившись в локоть одного из офицеров, шепотом произнесла:
- Как нам здесь жить, когда вы уедете отсюда?
Вечером прибывшая с Шамхора группа офицеров получила свои койко-места в
офицерском общежитии. Заинструктированные до слез уже местным руководством