"Нидзе. Непрошеная повесть " - читать интересную книгу автора

потом, кто позаботится обо мне, когда его не станет на свете?..

Накамицу принес пирожки с бататом, но отец приказал убрать: "Разве
женщине в тягости дают такую еду?!"

Было уже совсем светло, когда он сказал: "Позовите священника!"

Еще в седьмую луну он пригласил настоятеля храма Ясака, обрил волосы,
принес обет соблюдения всех Пяти заповедей25, получил монашеское
имя Рэнсе и просил этого священника быть его наставником в смертный час.
Однако госпожа монахиня Кога, отцова мачеха, почему-то настойчиво требовала,
чтобы пригласили монаха Секобо из храма Кавара, и в конце концов послали за
ним.

Ему сообщили, что больной при смерти, но Секобо не торопился. А меж тем
отец сказал:

- Наступает конец! Приподнимите меня! - и, позвав Накамицу, приказал
ему приподнять себя. Этот Накамицу, старший сын и наследник Накацуны, вырос
при отце и служил ему безотлучно. Отец приподнялся, Накамицу поддерживал его
сзади. Я была рядом, при нас находилась только одна служанка.

- Возьми меня за руку! - сказал отец. Я сжала его запястье. - Подайте
мне оплечье26, которое подарил мне преподобный настоятель храма
Ясака! - велел отец; он набросил оплечье поверх длинного шелкового

одеяния. - Накамицу, ты тоже молись вместе со мной! - сказал он, и они
вместе стали читать молитву. Так прошло около получаса. Солнце поднялось уже
довольно высоко, когда мне показалось, что отец дремлет. "Надо бы его
разбудить, - подумала я, - пусть он еще немного почитает молитвы", - и
слегка дотронулась до его колена. Отец разом проснулся, вперился в меня
долгим взглядом, произнес:

- Интересно, в кого мне суждено воплотиться в новом рождении? - и не
успел договорить, как дыхание его прервалось. Это случилось в час
Дракона27, в третий день восьмой луны Девятого года Бунъэй.

О, почему смерть не настигла его во время чтения молитвы, как благостно
было бы это для его грядущей участи на том свете! Зачем я так дерзновенно,
так неразумно разбудила его, и дыхание его прервалось, когда на устах у него
были совсем неподобающие в торжественный миг бессмысленные слова!
Впоследствии я горько сожалела об этом, но в ту минуту была неспособна ни о
чем думать, взглянула на небо - оно показалось мне черным-черным, как будто
солнце и луна разом рухнули с небосвода. Я упала на землю, и слезы ручьем
потекли из глаз. Мне было всего два года, когда умерла моя мать, я была
слишком мала, ничего не разумела, ее смерть прошла для меня незаметно.
Миновало пятнадцать лет с тех пор, как на сорок первый день после моего
рождения отец впервые взял меня на руки, и все эти годы, каждое утро,
глядясь в зеркало, я радовалась: "Я живу благодаря отцу!", каждый вечер,
ложась спать, с благодарностью думала об отце. Он дал мне жизнь, высокое