"Фридрих Ницше. Несвоевременные размышления: "Давид Штраус, исповедник и писатель"" - читать интересную книгу автора

систематическое, доведенное до господства филистерство и имеет систему, это
далеко еще не культура, даже не плохая культура, а только лишь
противоположность ей, именно варварство, которое создавалось очень долго.
Так как все единство отпечатка, которое так однообразно бросается нам в
глаза в каждом современном немецком образованном человеке, становится
единством лишь посредством сознательного или бессознательного исключения и
отрицания всех художественно-продуктивных форм и требований истинного стиля.
В голове образованного филистера произошло, Должно быть, несчастное
искажение; он считает культурой все то, что она на самом деле отрицает, а
так как он действует последовательно, то и получается в конце концов тесная
группа таких отрицаний, система антикультуры, которой можно еще приписать
своего рода "единство стиля", если вообще есть смысл говорить о варварстве,
имеющем свой стиль. Если ему предоставить свободный выбор между действием
соразмерно стилю и его противоположностью, то он непременно предпочтет
последнее, а поэтому все его действия принимают отрицательной однородный
отпечаток. В нем-то он и признает характерные черты патентованной им
"немецкой культуры" и в несогласии с этим отпечатком он видит враждебное и
противное ему. В таком случае образованный филистер только отклоняется,
отрицает, отдаляется, затыкает себе уши и не глядит; он существо, отрицающее
даже в своей ненависти и вражде. Но он никого так не ненавидит, как того,
кто обращается с ним как с филистером и высказывает ему кто он такой: помеха
всех сильных созидателей, лабиринт для всех сомневающихся и заблуждающихся,
болото всех утомленных, кандалы всех стремящихся к высшим целям, ядовитый
туман всех свежих зачатков, иссушающая пустыня немецкого духа, ищущего и
жаждущего новой жизни. Да, он ищет, этот немецкий дух! А вы его ненавидите
потому, что он ищет и не желает верить вам, что вы уже нашли то, что он
ищет. Как это вообще возможно, что образуется такой тип образованного
филистера, и, в случае, если он образовался, каким образом мог он возрасти
до такого могущества и стать верховным судьею всех немецких культурных
проблем? Возможно ли это после того, как пред нами прошел целый ряд великих
исторических личностей, которые во всех своих движениях, во всем выражении
лица, в вопросе, которым звучал их голос, и в огненном взгляде, высказывали
только одно: они были ищущие, и именно того, о чем образованный филистер
думает, что он нашел, именно настоящей исконной немецкой культуры. Казалось
бы, что они спрашивали, существует ли земля, такая чистая, нетронутая, такой
девственной святости, что только на ней и больше нигде мог бы немецкий дух
выстроить свое жилище? С таким вопросом шли они через глушь и заросли грубых
времен и стесненных обстоятельств, и, во время своих поисков, скрылись они
от наших взоров, так что один из них в глубокой старости, от имени всех, мог
сказать: "Целых полвека мне трудно было жить, и я не давал себе ни малейшего
покоя, но все стремления, исследовал и работал так старательно, как только
мог".
Но как рассуждает там филистерская образованность об этих ищущих? Она
их принимает просто за обретших и кажется забывает, что те сами признавали
себя лишь ищущими. Ведь мы имеем свою культуру, говорят они, у нас есть свои
"классики", и фундамент не только положен, но и здание уже давно возведено,
- мы сами это здание и при этом филистер показывает на себя.
Чтобы обсуждать так фальшиво и почитать так позорно наших классиков,
нужно совершенно не знать их; и это действительно так. Так как, иначе, знали
бы, что существует лишь один способ чтить их, а именно неустанно продолжать