"Николай Никандров. Любовь Ксении Дмитриевны " - читать интересную книгу автора

торжественные праздники Андрей, Гаша, Ксения Дмитриевна и их приезжие
родственники - в сад ли с музыкой, в Госкино, на лекцию об аборте или на
диспут о патриархе Тихоне, - везде они сидели и тягостно думали о свинине,
как бы она не испортилась дома. И, не дождавшись окончания акта в театре или
речи оратора на диспуте, они вдруг тяжко поднимались со своих мест и всей
многочисленной компанией, на удивление публике, длинным гусь ком пробирались
к выходу, удрученно спешили домой доедать бесплатную свинину.
- А ты как думаешь, Гаша, - озабоченно спрашивал по дороге Андрей у
жены, - она за это время, пока мы ходили, не могла завоняться?
- Навряд, - говорила Гаша, чтобы успокоить себя и других, а сама тотчас
же прибавляла: - Но мы должны изо всех сил стараться съесть ее сегодня.
Иначе завтра она испортится.
И все ускоряли шаги.
Ксению Дмитриевну, как заведующую этими делами, посылали вперед...
Так с утра до ночи носясь по дому то за тем, то за этим, возясь с
детьми, то с Гашиными, то с чужими, Ксения Дмитриевна, вспомнив о Геннадие
Павловиче, любила потешить себя гордой мыслью, что было бы с ним, если бы он
увидел, какая она сделалась хлопотунья, как научилась в Москве
зарабатывать?!

VII

Андрей был на работе.
Дети спали.
Гаша при электрическом свете шила больничное белье, откладывала в
сторону готовое, принималась за новое.
Ксения Дмитриевна сидела за тем же столом, рылась в картонной коробке с
письмами Геннадия Павловича и, чтобы Гаше было веселее работать, прочитывала
некоторые из пи сем вслух.
Читала она резко, с раздражением, с намеренным подчеркиванием наиболее
примечательных мест.
- "...Сознайся, Ксюша, ты только языком болтала о своем стремлении к
умственному развитию, к духовному совершенствованию. Ты только повторяла
заученные красивые слова, вроде наиболее памятных мне: "гармония чувств",
"поэзия переживаний"... Теперь мне вспоминать об этом смешно, а тогда, когда
я был моложе, глупее, я, естественно, верил этой галиматье. Я верил всем
сердцем, что в трудах и борьбе ты вместе со мной будешь стремиться сделаться
человеком".
- Вот видите, - сказала Ксения Дмитриевна. - Он все напоминал мне,
чтобы я старалась "сделаться человеком". Как будто я была не человек.
- А кто же вы? - спросила Гаша. - Собака? Ну нет, мой муж меня собакой
еще не обзывал, нет!
Ксения Дмитриевна, прежде чем читать дальше, пропустила несколько
маловажных строк.
- "...И что же в конце концов у нас с тобой получилось? Или ты думаешь,
я ничего не замечал, убаюканный твоими сладкими речами? Нет, дорогая моя, я
все замечал и глубоко страдал. Я не мог видеть, я не мог переносить, как ты
абсолютно ничего не делала, ничем не интересовалась, ни на йоту не
развивалась и как все это нисколько не смущало тебя. Аллах тебя ведает, чем
ты жила. Когда же я напоминал тебе о твоих "красивых" словах и прекрасных