"Николай Никандров. Любовь Ксении Дмитриевны " - читать интересную книгу автора

вашу кошелочку? Вы, кажется, приехали к нам с кошелочкой?
- Да, - просто ответила гостья. - Я с чемоданчиком приехала. Я его в
столовой на подоконнике оставила.
- То-то, - притворно успокоилась хозяйка. - А то у нас тут насчет этого
приходится держать ухо востро. Того и гляди стащут. В особенности, если в
вашей кошелочке заподозрят что-нибудь ценное.
- Нет, там ценного ничего нет. Самые пустяки. Смена белья, полотенце,
кусок мыла.
Марья Степановна откинула седую голову на спинку кресла, вонзила
очкатые глаза в дощатый потолок террасы и, чтобы заглушить поднимающийся из
груди стон отчаянья, сдавленным голосом запела-замычала больше всего
опротивевший ей за лето мотив "Вихри враждебные"...
Она так и знала! Ксения Дмитриевна приехала к ним жить! "Смена белья"!
"Полотенце"! "Кусок мыла"! Это как раз те предметы минимального домашнего
обихода, с которыми путешествуют по чужим квартирам эти нигде не
прописанные, не имеющие "жилой площади" московские кочевники!
- Неужели же, - заговорила она деревянным голосом в деревянный потолок
террасы, - неужели же никто из ваших друзей и знакомых не мог
посодействовать вам в отыскании комнаты, в определении на службу?
- В том-то и дело, что нет, - слабым голосом ответила Ксения
Дмитриевна, не отрывающая глаз от манящего ее сумрака леса.
- Ведь что-нибудь надо же есть! Где-нибудь надо же ночевать! - трудно
спросило с одного кресла у потолка.
- Ем я большею частью по знакомым... - трудно ответило с другого кресла
лесу. - Сплю тоже... Вот сегодня, например, думаю просить разрешения
переночевать у вас...
- Вих-ри враж-деб-ны-е... - еще глуше и еще медлен нее замычал
революционный мотив в утробе старой, консервативно настроенной женщины.
- Конечно, если только это не очень вас стеснит, - в смущении прибавила
гостья.
- Тут дело не в стеснении... - туго, слово за словом, вылезало из
сдавленного горла хозяйки и на полдороге застряло, так и не досказав, в чем
же тут дело.
- Главное, - продолжала Ксения Дмитриевна, - я так устала, так
расклеилась нравственно, не спав несколько ночей под ряд, что сейчас не
мечтаю о большем счастье, чем то, если бы вы дали мне возможность хотя одну
ночку поспать как следует.
- Да, конечно, - неопределенно ответила хозяйка. - Сон - великое дело.
Сон для человека прежде всего. Сон даже важнее еды.
И они замолчали.
Было слышно, как ссорились в комнатах дети, как гонялись они друг за
другом, как плакала Липочка и хохотал над ней Боречка...
На деревянное крыльцо террасы откуда-то с высоты бес шумно упал большой
пухлый пятипалый лист цвета яичного желтка, похожий на оброненную желтую
перчатку. За ним, рядом, упал такой же другой.
Ксения Дмитриевна страдальчески вздохнула.
- Осень в природе... Осень на душе... - с театральным пафосом
произнесла она, глядя на пару желтых пухлых перчаток.
- Ну, до вашей-то осени еще далеко, - не согласилась с ней Марья
Степановна и вдруг спросила: - А Геннадий Павлович вам часто пишет?