"Кристофер Николь. Рыцарь золотого веера " - читать интересную книгу автора

Марло. Друзья зовут меня Кит. Впрочем, некоторые предпочитают Китти. - Он
нервно хихикнул и обвёл взглядом их лица. Заметив неодобрение, он хлопнул в
ладоши, подзывая хозяина.
- Милейший, эти джентльмены пьют со мной. Пива? - Он посмотрел на новых
знакомых. - Пива для моих друзей, добрейший Томвин. Но я, к сожалению, пива
не пью - желудком слабоват. Стакан вина для меня, мастер Томвин. - Вас здесь
знают, мастер Марло? - удивился Уилл.
- Зовите меня Кит, мастер Адамс. А я перейду на "Уилла". Я не
сомневаюсь, мы подружимся с вами. Почему бы им меня здесь не знать? -
продолжал он. - Портовый кабачок, говорите вы? Именно за это я и люблю этот
район, господа. И ещё кое за что. Я поэт, господа. А для того, чтобы писать
стихи, нужно всегда иметь возможность вдохнуть свежего ветра, встретить
новых людей. Я как алхимик, господа: беру свежие испражнения самой жизни,
мочу из лужи у стены, перемешиваю их в своей душе - и в результате
порождением моего ума оказывается сама красота, которую я и передаю миру с
помощью вот этих вот пальцев. - Он положил ладони на стол.
Тимоти Шоттен взял с подноса кружку пива и поднял её.
- Ваше здоровье, мастер Марло. Мы выпьем за ваше здоровье и уходим. Нам
пора.
- Я вам не нравлюсь, мастер Шоттен?
- Нет, мастер Марло, вы мне не нравитесь. А если вам вздумается
схватиться за свою шпагу, имейте в виду, что вот эта кружка прежде
разобьётся о вашу голову.
Смех Марло был так же женствен, как и его хихиканье.
- Какое насилие, сэр! От вас так и веет насилием, как от дикого зверя.
Прошу вас, сэр, поймите мои слова правильно. Я восхищаюсь насилием, хотя сам
я - самое робкое из живущих на свете созданий. Ах, сэр, я люблю насилие. Я
как-то написал пьесу и сам в ней играл. Темой её... Впрочем, это не имеет
значения. Я не хочу напрашиваться на похвалы. - Он вздохнул и отхлебнул из
своего стакана. - Но я пишу о насилии, господа. Так что, прошу вас, не
уходите. Вы тоже, Уилл. - Левой рукой он потянулся через стол и похлопал
Уилла по плечу.
Том Адамс фыркнул.
- Здесь вам ловить нечего, - сказал он. - Уилл - самый рассудительный
из всех людей. Если, конечно, его не задевать.
- В таком случае я должен обращаться с ним с особой осторожностью. Но,
мастер Шоттен, вы рассказывали об огромных волнах - длиннее корабля, выше
дома... Это случилось не в Ла-Манше, даю голову на отсечение.
- У южной оконечности Африки, - пояснил Уилл. - У мыса, который
называют Горн. Тим плавал там с капитаном Кэндишем.
- По этому поводу надо выпить ещё, господа. Эй, хозяин, у моих друзей
пересохло в горле! Кэндиш... Знавал я этого человека. И было это до того,
как он снискал славу и богатство, когда он перебивался с хлеба на воду.
Расскажите мне, мастер Шоттен, - это правда, что вы вернулись из плавания с
парусом, сшитым из золочёной ткани?
- Мы плыли под парусом из камчатского полотна, мастер Марло. Потому
что, когда наш последний парус сгнил, на борту не осталось менее ценного
материала. А позолочено оно было прилично. Корабль назывался "Великая Святая
Анна", ноябрь 1587 года. Да, лакомый кусочек отхватили мы тогда - самое
богатое из всех захваченных когда-либо судов.