"Андрей Николаев. Таро Бафомета" - читать интересную книгу автора

-- Судьбу проверить хотел, Николай Яковлевич, - прошептал Корсаков. -
Где бумаги, - он поискал глазами Головко.
Тот вынул из-за пазухи блокнот и подал ему.
-- Француз уничтожить хотел, верно, секретное что-то, - сказал он,
потягивая блокнот полковнику.
Мандрыка раскрыл блокнот, перелистал его и, закусив губу, исподлобья
взглянул на хорунжего.
-- Кто-нибудь видел, что здесь написано.
-- Никто, ваше высокоблагородие, - хорунжий вытянулся под его
испытующим взглядом.
-- А ты, Алексей, читал?
-- Мельком взглянул. Не до того мне было, - попытался улыбнуться
корнет, - а что там?
-- Важные бумаги, - уклончиво сказал полковник, - услуга твоя
неоценима, а что до судьбы... Ты даже не представляешь, с чем свою судьбу
связал. Слыхал ли ты такие слова: требуется пролить реки крови, чтобы
стереть предначертанное?
-- Что-то в этом роде говорил князь Козловский, царство ему небесное.
Невесело улыбнувшись, Мандрыка, будто для пожатия, протянул ему руку.
Хорунжий заметил некоторую странность в жесте полковника - его рука, вместе
с большим пальцем, легла в ладонь Корсакова. Но раненый, не обратив на эту
странность внимания, слабо пожал протянутую руку командира.
-- Сейчас врач будет, - сказал Мандрыка, - вот на ноги встанешь, уши то
надеру. А за бумаги не беспокойся, я доставлю, куда следует.
Час спустя ординарец полковника покинул расположение полка, увозя в
ташке пакет, с приказом доставить его князю Николаю Ивановичу Новикову в
собственные руки.


Глава 2

"...в возникновении нового героя художник видит не продолжение
традиций классической живописи, в большинстве своем умирающих или уже
погребенных под натиском молодого искусства, но перспективы модальности
взгляда, обращенного внутрь сознания творца, выход на стартовую точку,
откуда возможно будет оценить предстоящее без неестественно-насильственной
стимуляции личности. Обиталище мысли, раскрепощенной возникающим на холсте
безумием, способно в случае кризиса вывести мечты на уровень невменяемости,
стилистически..."
Игорь Корсаков зевнул и поднял глаза к потолку. Потолок студии был
стеклянный и сквозь стекло на Игоря смотрели звезды. Четкие и блестящие,
словно вкрапления слюды в темной породе, они иногда расплывались туманными
пятнышками, двоились и тогда он прищуривал глаза, фокусируя зрение.
"...эстетика больного ума умерла, выхолощенная ремесленниками от
искусства, - говорит Леонид Шестоперов, - авангард выродился, концептуализм
в кризисе. Кого сегодня удивишь посыпанной золотым песком кучей дерьма на
холсте? Кто остановится возле инсталляции из гниющих отбросов, нанизанных на
шампур над угасшим костром? Прошло время, когда критики искали и находили в
русских художниках выразителей отвлеченных и духовно свободных направлений
живописи, графики, инсталляций и даже перформанса, вынужденных скрывать свои