"Б.Николаевский. История одного предателя" - читать интересную книгу автора

стрелять в Сипягина, должен был бы сделать попытку убить обер-прокурора
синода К. П. Победоносцева, - одного из вдохновителей крайней реакции в
России. Все приготовления велись в Финляндии; оттуда 15 апреля 1902 г.
выехал Балмашев, переодетый в форму адъютанта. В последнюю минуту покушение
едва не расстроилось: только в вагоне "офицер" заметил, что он забыл в
гостинице такую необходимую часть военного туалета, как сабля. Пришлось по
дороге купить новую. К министру он приехал немного ранее назначенного для
приемов часа, - с таким расчетом, чтобы встретить его в вестибюле. Расчет
был точен: "адъютанта вел. кн. Сергея", - как себя назвал Балмашев, -
впустили в приемную, и когда появился министр, несколько удивленный, зачем к
нему приехал специальный посланец великого князя, Балмашев вручил ему в
запечатанном пакете приговор Боевой Организации и двумя выстрелами из
револьвера убил его наповал.
Это было первое выступление Боевой Организации. Балмашев за него
заплатил своей жизнью; военный суд приговорил его к смертной казни, которая
и была приведена в исполнение. 16 мая он был повешен в Шлиссельбурге.
В течение нескольких дней после покушения Гершуни оставался в
Петербурге. Он предполагал за первым ударом нанести второй и третий: во
время похорон Сипягина офицер-террорист Григорьев должен был убить
Победоносцева, а невеста этого офицера, Юрковская, во время имеющей
возникнуть суматохи, должна была совершить покушение на петербургского
генерал-губернатора Клейгельса, отличившегося жестокостью расправ со
студентами-демонстрантами. Эти покушения расстроились, так как Победоносцев
предусмотрительно не поехал на похороны. Только после этого Гершуни
благополучно выехал из Петербурга. Полиция на его след напасть не смогла,
хотя о пребывании его в столице ей было известно и о причастности его к
покушению она догадывалась.
Убийство Сипягина произвело огромное впечатление в стране. Особенный
подъем испытывали, естественно, социалисты-революционеры, которые вводили
теперь террор в арсенал средств революционной борьбы, - и в первую очередь
Гершуни. Об его тогдашних настроениях рассказал С. Слетов, - товарищ Гершуни
по партии, в те дни случайно с ним встретившийся на железнодорожной станции:
"он бодр и жизнерадостен. Весь дышит первым и крупным успехом. В начале было
дело, - цитирует он. Гордиев узел разрублен. Террор доказан. Он начат. Все
споры излишни". Начался новый решающий период борьбы, когда надо уметь все
поставить на карту, - не считаясь с тем, что это вызовет жесточайшие
репрессии. "Пора выступать молодежи. Пусть грешит против конспирации. Время
не ждет. Дана команда: все наверх".
Он был прав: убийство Сипягина действительно открывало новую главу в
истории борьбы с русским абсолютизмом, - главу о борьбе террористической.
Именно с этого момента ведет свое существование Боевая Организация партии
социалистов-революционеров. Ресурсы, которыми она в этот момент располагала,
были очень и очень не велики: когда Гершуни захотел откликнуться
прокламацией на догнавшее его в Киеве известие о казни Балмашева, сделать
этого он не смог, так как в Киеве у социалистов-революционеров не было
типографии. Пришлось довольствоваться суррогатом: перепечатать на гектографе
старое стихотворение поэта-революционера Ленцевича, причем и писать текст, и
варить гектографскую массу пришлось самому руководителю Боевой Организации.
Но все эти недочеты организационного порядка с избытком искупались
благоприятным настроением, которое царило повсюду. С трудом разбираемые