"Б.Николаевский. История одного предателя" - читать интересную книгу автора

стачечников в Златоусте: по крайней мере несомненно, что непосредственно же
после этого свидания, только с заездом в Орел для свидания с Брешковской,
Гершуни выехал в Уфу.
К этому покушению Азеф был им привлечен в качестве ближайшего
помощника: он должен был снестись с намеченными Гершуни
террористами-исполнителями, которые жили где-то в Западном крае, и
переправить их в Уфу. Азеф за поручение взялся и выполнил его точно, но
помощь приезжих исполнителей оказалась ненужной: приехав в Уфу, Гершуни
узнал, что местными социалистами-революционерами во главе с В. В. Леоновичем
не только проведено необходимое предварительное наблюдение за Богдановичем,
но и найдены исполнители, - местные - железнодорожный рабочий Дулебов и
интеллигент "Апостол", настоящее имя которого в печати до сих пор не
названо. Их план был санкционирован Гершуни и удачно приведен в исполнение:
19 мая 1903 г. около полудня к Богдановичу, по своему обыкновению
прогуливавшемуся в укромном углу соборного сада, подошли два молодых
человека и, вручив ему приговор Боевой Организации, буквально расстреляли
его из браунингов, а затем перепрыгнули через низкую ограду сада и скрылись
в лощинке, которая вела от расположенного на горе города к реке. Все поиски
оказались безрезультатными. Было произведено много арестов, но никаких
следов действительных исполнителей найти не удалось.
Так много раз счастливо ускользавший из хитро расставленных сетей,
Гершуни попался почти случайно. Из Уфы он выбрался вполне благополучно.
Успел написать и переслать заграницу подробное описание события в Уфе и
официальное заявление о нем от имени Боевой Организации. Повидался в
Саратове кое с кем из единомышленников и пробирался заграницу полный планов
на будущее. На свою беду по пути он решил заехать в Киев, - хотя знал, что
этот город для него особенно опасен. С дороги дал туда условную телеграмму,
указав время своего прибытия. Случайно эту телеграмму подглядел маленький
провокатор - студент Розенберг, который даже не догадывался, о ком идет
речь. Этой нити было достаточно для местной полиции. На указанной в
телеграмме пригородной станции была устроена засада. Когда вечером 26 мая
подошел указанный поезд, из него вышел хорошо одетый мужчина в фуражке
инженера и с портфелем под мышкой. Сначала он медленно пошел вдоль поезда,
делая вид, что осматривает колеса и в то же время оглядываясь по сторонам.
Филеры не двигались с мест. Поезд, свиснув, ушел. Гершуни вышел на улицу и
приостановился, якобы оправляя шнурки на ботинках, - а на самом деле
осматриваясь по сторонам: нет ли подозрительных симптомов.
Их было - увы - больше чем достаточно: весь район был полон филеров.
Взгляд Гершуни они поймали и по нему узнали, что это тот, кого они ищут:
"наш, - бросил старший филер, - глаза его, с косинкой". Заметив слежку,
Гершуни подошел к ларьку с фруктовыми водами и выпил стакан лимонада. Филеры
заметили, что он волновался, рука дрожала и едва держала стакан; Гершуни
чувствовал, что на его шее затягивалась петля. Через несколько минут он был
арестован, закован в кандалы и отправлен в Петербург, где его ждали
крепость, военный суд и смертный приговор, замененный бессрочной каторгой. .
.
Азеф в это время был заграницей. Он боялся, что полиция заподозрит его
в причастности к покушению, а потому уже в мае послал своему начальнику,
Ратаеву, какую то незначительную по содержанию телеграмму из Берлина: он на
всякий случай обеспечивал свое alibi.