"Б.Николаевский. История одного предателя" - читать интересную книгу автора

междуведомственная борьба: прокуратура в той или иной степени
противодействовала попыткам Охранных Отделений расширить пределы своих прав.
На этот раз начальник московского Охранного Отделения, знаменитый Зубатов, о
котором речь еще будет впереди, пошел иным путем. Вместо скрытой оппозиции и
попыток не допустить его к ознакомлению с методами работы политического
сыска, Лопухин встретил со стороны Зубатова полную готовность посвятить его
во все тайны работы Отделения, в методы борьбы с революционными
организациями, и т. д. В то время Зубатов носился с планами создания
легальных рабочих организаций под контролем полиции и ему удавалось
привлекать на сторону этих своих планов профессоров и других общественных
деятелей. Тем легче привлек он на свою сторону и молодого
прокурора-карьериста. Лопухин ознакомился даже с делом постановки секретной
агентуры, - по некоторым сведениям, он побывал и на конспиративных
квартирах, на которых происходили свидания Зубатова с секретными
сотрудниками, - и стал горячим поклонником Зубатова.
Подобный полицейский уклон интересов молодого либерального прокурора
предопределил его дальнейшую карьеру. Поворотным пунктом в ней был май 1902
г. В это время Лопухин был уже прокурором харьковской судебной палаты.
Только что назначенный новый министр внутренних дел В. К. Плеве приехал в
Харьков для того, чтобы на месте ознакомиться с размерами и характером
незадолго перед тем прошедшей по югу России волны крестьянских волнений:
тогда они были еще новостью, - первыми провозвестниками идущей бури аграрной
революции. С Лопухиным Плеве встречался и раньше, - у общих знакомых в
Петербурге. В Харькове Плеве просил Лопухина сделать ему доклад о причинах
крестьянских волнений, настаивая на том, чтобы тот вполне откровенно
высказал свое мнение. "Мое мнение, - рассказывал позднее об этой беседе
Лопухин, - сводилось к тому, что пережитые Полтавской и Харьковской
губерниями погромы помещичьих усадеб нельзя было рассматривать, как явления
случайные, что они представляются естественными результатами общих условий
русской жизни: невежества крестьянского населения, страшного его обнищания,
индифферентизма властей к духовным и материальным его интересам и, наконец,
назойливой опеки администрации над народом, поставленной в замен охраны его
интересов законом". Плеве, по рассказу Лопухина, согласился с этими мыслями
и сообщил, что он и сам признает необходимость реформ, вплоть до введения в
России суррогата конституции, - в форме привлечения представителей
общественных организаций в состав Государственного Совета. Только эти
реформы, по мнению Плеве, могли спасти Россию от революции, опасность
которой ему казалась надвинувшейся вплотную. Лопухин не рассказывает о
другой части своих бесед с Плеве, - той, в которой речь шла о борьбе с
революцией путем репрессий. Такой борьбе Плеве и Лопухин придавали
первостепенное значение. Лопухин наметил целый план работ в этом
направлении, - в духе политики Зубатова, - и нашел в Плеве горячего
сторонника этой программы. Именно поэтому результатом бесед было предложение
Лопухину поста директора Департамента Полиции: он должен был во
всероссийском масштабе руководить теми опытами, которые до сих пор Зубатов
проделывал только в Москве.
Для Лопухина в этом предложении многое было весьма заманчивым; в 38 лет
он становился руководителем одного из важнейших в империи учреждений и
вплотную подходил к самым вершинам правительственной власти. С точки зрения
карьеры перед Лопухиным открывались, казалось, самые заманчивые перспективы: