"Игорь Николаев. Лейтенанты (журнальный вариант) " - читать интересную книгу автора

заставят все укладывать и устанавливать по ранжиру - кладбище..." Его
слушали растерянно и доверчиво - человек уже служил.
Я осадил нытика. Объяснил, что здесь не пионерлагерь (сам ни разу в нем
не бывал) и не у тещи на блинах (еще меньше понимал, что это означает, но
звучало лихо!). Высказался, конечно, глупо, но окружающие развеселились.
Оглядываясь, понимаю: с этого и началось восхождение в ротные
авторитеты. Имел суждение обо всем: от правильной намотки портянок до сроков
открытия второго фронта.
Яблоновский назначил меня своим связным. Связной командира роты - было
отчего утвердиться в собственном мнении "самым-самым". Выполняя приказы
старшего лейтенанта, не бегал - летал!
В роте два взвода. Командиры-лейтенанты-преподаватели. Плотный
краснолицый Капитонов (наш взвод) и сухощавый, в узких кавалерийских
рейтузах Казакевич. Двух курсантов Яблоновский назначил их помощниками -
"помкомвзводами". Один из них произвел впечатление в день прибытия. На вызов
Яблоновского паренек в поношенной длинной командирской шинели подошел
строевым шагом и четко представился, вскинув ладонь под козырек! Нам
предстояло этому еще научиться, а он уже умел! Во все время нашего обучения
он выделялся сноровкой, и я не сомневался, что Акиньшин на фронте себя
покажет. Вторым помкомвзводом стал мой одноклассник по школе в полярном
поселке Абезь. Вилен Блинов - горбоносый "фитиль" из Харькова. Соперник в
школьной любви, главный враг.
Меня совершенно неожиданно выбрали в ротные запевалы.
Яблоновский обожал лихую маршировку. Ведя роту из бани мимо главного
места города, рынка, всякий раз останавливал нас:
- Рота! Поднимем базар?
- Поднимем! - гаркал строй.
Старший лейтенант "подсчитывал ногу", и я заводил коронную:
Ты лети с дороги, птица,
Зверь, с дороги уходи.
Рынок бросал торговлю: "Курсанты идут!" Покупатели и торговцы бежали к
оградке, за которой тяжелым шагом плыл наш строй.
В ротных связных бегал недолго. Жене старшего лейтенанта нужен был не
связной мужа, а денщик по хозяйству.
После приближенности к власти упасть в рядовые - катастрофа. Ничего не
поделаешь: все сержантские должности заняты и обжиты. Помимо Блинова
сержантами стали еще два моих одноклассника. Ну что ж: рядовой так рядовой,
но досадно... Я и не предполагал, как мне повезло. Не испытав бесправности
человека, которому только приказывают, командиру иногда трудно понять
бойца - того, кто зачастую решает исход боя.
На тактике взвод запнулся перед широкой канавой.
- На той стороне противник, - объявил Капитонов. - Приказываю:
атаковать!
- В брод! - заорал я и, боясь, что опередят, ринулся в тухлую воду.
За мной полвзвода - кто быстрее. Но я - первый.
Вымокший, в сапогах, полных вонючей жижи, я, семнадцатилетний, впервые
в своей жизни произнес перед строем звонко и гордо:
- Служу Советскому Союзу!
Козлов, перейдя канаву вместе с преподавателем и другими оставшимися на
берегу по переброшенной неподалеку плахе, поздравил меня, соседа по строю,