"Александр Никитенко. Моя повесть о самом себе и о том, чему свидетель в жизни был " - читать интересную книгу автора

очаг, а главное - удовлетворение малым и вера в будущее делали то, что отец
мой на время счел себя счастливым. Этот момент его жизни может быть назван
золотым, идиллическим периодом его существования. Но идиллия недолго
продолжалась: она быстро перешла в драму, с печальной развязкой на краю
могилы.

Характер общественной деятельности моего отца не замедлил определиться.
Он с первых же шагов в качестве старшего писаря выступил защитником слабых и
врагом сильных. Настал ряд случаев, в которых ярко обнаружилась и его
диалектическая ловкость в оспариваний несправедливых притязаний, и стойкость
в преследовании злоупотреблений. Это усилило бдительность врагов и разожгло
их злобу. Завязалась ожесточенная борьба. К несчастью, отец мой стоял совсем
одиноко. Ему и в голову не приходило позаботиться о том, чтобы приобрести
себе союзников, образовать нечто вроде партии. Он ровно ничего не понимал в
практической мудрости, которая страстями же побеждает и подчиняет себе
страсти, но в своей юношеской неопытности думал, что достаточно возвысить
голос в пользу правды, и ее торжество несомненно. Уроки опыта и впоследствии
не научили его этому.

Был объявлен рекрутский набор. Вотчине надлежало поставить известное
число рекрут. Власти так повели дело, что богатые, имевшие по три и по
четыре взрослых сына, были, под разными предлогами, освобождены от этой
общественной тягости, которая, таким образом, падала исключительно на
бедных. Многие семьи лишались последней опоры: лбы забрили даже нескольким
женатым. Такая несправедливость возмутила отца. Он горячо вступился за одну
вдову, у которой отнимали единственного сына и кормильца.

Но протест его остался без последствий. Тогда он решился прямо от себя
написать графу и раскрыть ему все злоупотребления.

Поднялась страшная суматоха. От графа явились ревизоры; как водится,
уполномоченные исследовать беспорядки и принять меры к их устранении на
будущее время. Эти почтенные блюстители нравов, прежде всего, взяли с
виновных огромные взятки, а затем объявили их не только правыми, чуть не
святыми, а виновника переполоха, моего отца, признали клеветником. Его
отрешили от должности и, в ожидании дальнейших распоряжений графа, посадили
в тюрьму.

Отец, однако, не смирился, он вздумал перехитрить врагов и предупредить
их донесение графу своим собственным. Но как это сделать? Его как важного
общественного преступника зорко стерегли и не давали ему ни бумаги, ни
перьев, ни чернил. Моя мать нашла средство все это доставить ему. Ей
позволили навещать заключенного, и вот она, в одно из своих посещений,
снабдила его бумагой, которую принесла, мелко сложенною, под чепцом. Этот
головной убор малороссиянок в то время был очень объемистый и с упругим
верхом. Туда же спрятала она и перо, а чернильницу скрыла в краюшке хлеба!

Два дня спустя письмо с описанием гонений, претерпеваемых отцом, уже
было на пути к графу. Противники не успели опомниться, как явилось строгое
предписание приостановить ход дела, освободить отца и отправить его для