"Александр Никитенко. Моя повесть о самом себе и о том, чему свидетель в жизни был " - читать интересную книгу автора

недоброжелательно. Они презирали его за молодость и считали не достойным
участвовать в управлении их общиною. Однако они скоро утешились,
предполагая, что зато будут иметь в нем покорное орудие. Но у отца было
другое на уме. Кроме способностей, природа наделила его еще пылким,
благородным и восприимчивым сердцем. Он был одною из тех личностей, которым
суждено всю жизнь бороться с окружающей неурядицей и в заключение
становиться ее жертвою. Он, как я уже говорил, значительно образовал себя и,
на свою беду, умственно и нравственно совсем отделился от людей, с которыми
ему надлежало жить и от которых он зависел. Образование его было случайное,
без всякой системы и ни мало не приспособленное к его будущности. Лишенное
практического смысла, оно только воспламенило его воображение, наполнило
голову идеями, не согласными с окружающею действительностью, и потому не
могло руководить его среди пропастей и грязи, которые ему суждено было
проходить. Оно составляло блестящее, неожиданное, но и опасное преимущество
его судьбы.

Отец мой совсем не понимал своего положения. Даже пример Деггяревского
не научил его. Он был знаком только с героями истории и романов, а не с
жизнью и деятелями своего мира. Ценя только то, что находил или в высших
сферах действительности, или в фантастических своих и чужих дополнениях к
ней, он с первого же шага в жизни бросился навстречу призракам таких
доблестей, самые имена которых не были известны не только в графских
вотчинах, но и в других, гораздо более почетных местах русской земли.
Приступив к отправлению своей должности, он скоро убедился, что грубая сила
и богатство, а не человечность и справедливость располагают делами и жребием
людей. Тогда он вообразил себе, что избран Провидением дать другое
устройство своей родине, установить равновесие между людьми
привилегированными и бедными и учредить такой порядок, чтобы последние
всегда находили защиту против самоуправства и произвола первых, - то есть он
предпринял дело, которое еще никому в мире не удавалось. Мысль эта до того
овладела им, что он забыл всякую осторожность и скудость средств, какими
располагал для борьбы со злом.

Богатые мещане сначала приуныли, заподозрив в нем тайного агента графа,
но скоро успокоились, увидев, что во всяком случае имеют дело с горячим,
неопытным юношей, с которым нетрудно будет справиться: стоит только дать
побольше разыграться его пылкости и терпеливо выждать удобную минуту.

На первых порах местные аристократы, впрочем, еще надеялись другим,
мирным способом обуздать непрошеного реформатора. Они хотели женить его на
ком-нибудь из своих и, запутав в родственные и семейные связи, сделать его
сговорчивее. Но отец и тут пошел всем наперекор. Он действительно поспешил
жениться, но в угоду себе, а не другим.

Случилось это так. Однажды вечером он шел по мосту через реку Сосну. С
пастбища возвращались на ночлег стада коров и овец. Им навстречу, по
обыкновению, высыпала из деревни толпа женщин и между ними одна молодая
девушка, привлекательная наружность и скромный вид которой приковали
внимание отца. Он осведомился у подруг об ее имени и узнал, что она дочь
небогатого кравца, шьющего тулупы, по прозванью Ягнюк. Участь отца была