"Александр Никулин. Христианский опыт этики любви к ближнему " - читать интересную книгу автора

собою вкушение его в настоящем" (Преп. Максим Исповедник). Эти т р и
начала - составляют краеугольный камень подлинного нравственного Закона, его
внутреннего достоинства, идеальной всеобщности и необходимости, - ибо
нравственное добро, определяемое не личным произволом, а всеобщим разумом и
совестью, есть по необходимости одно и то же д л я в с е х (без исключения),
тогда как под благополучием всякий имеет право понимать все, что ему угодно.
По Вл.С. Соловьеву, это три самоочевидные, первичноданные основы (начала)
нравственности, присущие человеческой природе, исчерпывающие собой все
видоизменения сферы возможных нравственных отношений (добродетелей)
человека: такие как аскетическое господство человека над материальной
чувственностью, как альтруистичная солидарность с живыми существами и как
внутреннее подчинение трансцендентно-религиозному началу.
Х р и с т и а н с к а я э т и к а кульминационно завершает собой,
увенчивает и дополняет естественную этику (как "прелюдию" к первой, в ней
обретающей свой подлинный смысл и приподнимаясь на новый уровень) - как две
стороны единого целого. Христианская нравственность, предполагающая
существование Бога, - как неоспоримая реальность, ставшая исторической д а н
н о с т ь ю (свидетельством) нашего опыта, духовно-культурной частью этого
мира, обогатившей мораль, мысль и чувство, культуру и искусство человечества
качественно новыми возвышенными совершенными ценностями, заставляя заново
взглянуть просветленным взором на неизменную ценность человека как "образа
Божьего", переосмыслив и приподняв его достоинство и предназначение на
значительно доселе невиданный новый уровень "чад Божиих" ("Я уже не называю
вас рабами. Но я называю вас - друзьями" (см.: Ин. 15,14) - говорит Господь
наш Иисус Христос). И в изумительной сверхъестественной нравственности
святых-подвижников, через христианское обновление и духовное воскресение, -
дивно восстанавливающее нас к жизни от душевной смерти, одаривающей
внутренней свободой превосходства над самими собой, над своей гордыней и
чувственностью, над равнодушием и черствостью, и разрушающей стены
"самодостатка", в которых запираем себя сами, поставляя на первое место
Благо общее, взамен эгоцентричного индивидуализма, размягчая ожесточенное
сердце - и обращая, открывая тому, что способно наполнить душу безграничной
любовью ко всем людям, приобщить к высочайшему Добру... В этом явственно
открывается совершенно обновленный этос, естественные добродетели которого
преображаются и пронизываются новым измерением качества и преисполняются
необыкновенной сокровенной глубиной смирения их внутренней несказанной
чистейшей красоты, свободолюбивой от привязанности земному кротости, как
сердцевины добродетелей, - несравнимые ни с какими иными "подвигами" прочих
портретов исторических языческих героев и великих деятелей. И не только
повсюду привнося в нашу жизнь несравненно новые более высокие ценности,
превосходя и расширяя границы прежней нравственности, но и придавая
радикально-новый характер всей ее сфере - ранее неизвестный и недоступный
без Христа, вне явленного человечеству Откровения, без которого само
возникновение таких великих сверхъестественных добродетелей (таких как,
любовь к нашим личным врагам) - было бы немыслимо; однако, даже это
кажущееся превышеестественным - на деле оборачивается возвращением к самому
себе, к подлинному одухотворенному естеству самого себя, некогда утраченному
при "изгнании из Рая". "И так во всем, как хотите, чтобы с вами поступали,
так поступайте и вы с ними" (Мф. 7:12); "Не оставайтесь должными никому
ничем, кроме взаимной любви" (Рим. 13:8). "...В смирении заключено нечто