"Павел Нилин. Дурь" - читать интересную книгу автора

застаю? Я застаю свою жену - вы не поверите и ни за что не угадаете с кем.
С этим самым Костюковым, Аркадием Емельяновичем, с этим вроде того что
пожилым, крашеным дьяволом, шестидесяти, можно сказать лет. Картина? Вот
именно. И этот уже совершенно старый черт, приводя себя, как говорится, в
порядок, этак усмехаясь от своего же конфуза и снимая со стены гитару, на
которой опять, должно быть, играл тут свою сюиту, говорит мне:
- Извините, - говорит, - если можете, Николай Степаныч, но я, -
говорит, - не мог не уступить дамскому капризу. Такая, - говорит, -
получилась у нас эмоция...
И тут же за занавеской, представьте себе, - кроватка Эльвиры.
Ну что бы вы в таком случае сделали?
А я снял новую дареную куртку, надел старый пиджак, проверил, в нем ли
мои шоферские права, сказал: "Счастливо вам всем оставаться", - и ушел, в
чем был.
По возвращении из Москвы я, конечно, поселился уже у матери и сразу
заявил о разводе.



3

В коридоре народного суда я издали увидел Танюшку и не узнал. Так
изменилась она за какие-нибудь несколько недель - исхудала, пожелтела
как-то. Но, заметив меня, опять просияла вся и пошла ко мне, этак весело
протянув вперед руки. Будто опять хотела положить их мне на плечи и, по
привычке своей, до милой духоты сдавить мне горло, говоря:
- Ну, иди, ну, иди, ну, иди ко мне.
Ничего этого она, конечно, теперь не говорила. Только спросила:
- Отчего, Коля, ты-то как будто веселый? Тебе правда весело? Или ты
просто гордишься собой?.. Не гордись, Коленька, - тут же как посоветовала
она. - И не сердись. Не расстраивай свою нервную систему. Ну что же теперь
делать, если так получилось жестоко?.. Много горя я тебе, наверно,
причинила? Но все ведь не со зла, наверно. Наверно, не со зла. И хотя я,
наверно, кругом виновата перед тобой, но имей в виду, я любила все время
только тебя одного. И никого другого, наверно, уж никогда не полюблю.
Наверно, никогда...
- Для чего ты все время говоришь одно сорочье слово - наверно? - только
и спросил я ее. Хотя хотелось мне спросить другое - для чего же она ночью
позвала к себе этого крашеного козла Костюкова, что у нее за интерес,
кроме его гитары, был в нем? И как надо понимать это слово - эмоция? Но
ничего больше я не спросил, потому что боялся, что не смогу сдержать себя
и рассвирепею так, что начну ее душить тут же, в коридоре, или, напротив,
вдруг заплачу навзрыд, как женщина.
И она вдруг смахнула слезу.
- Наверно? - переспросила она. И, смахнув слезу, опять просияла так,
как умела делать только она и больше никто на свете. - Тебе удивительно,
Коленька, что я говорю - наверно? А я так говорю, оттого что не уверена. Я
многое еще не совсем понимаю. Ни вокруг себя, ни в себе. А врать, как
другие, даже самой себе не хочу. Уверена я только, что с сегодняшнего дня
ты уже не будешь нужен мне. И алименты твои, не волнуйся, не нужны. Ни