"Павел Нилин. Дурь" - читать интересную книгу автора

действительно не вижу.
И тут я прошу моего подполковника-начпродхоза:
- Нельзя ли мне взять отпуск хотя бы на несколько дней?
- А что такое? - очень недовольно пошевелил он усами.
- Так и так, - говорю, - товарищ подполковник, хотел даже с вами
посоветоваться, поскольку знаю, как вы хорошо подкованный по всем
вопросам.
И объясняю ему все начистоту. Он послушал-послушал меня, потом опять
пошевилил усами, как он всегда делал, когда его что-нибудь сердило или
затрудняло, и говорит:
- Дело это, товарищ Касаткин, чисто бытовое и его вот этак с ходу нам с
тобой не выяснить и не решить. Ездить в отпуск тебе сейчас, я считаю, не
надо, поскольку ты здесь нужен до крайности. И скоро к тому же кончается
назначенный тебе законом срок службы. А что касается твоей супруги, то
могу сказать, что подобные факты, конечно, к сожалению, еще встречаются и
имеют место. Девочку-то как зовут? Эльвира? Хорошо зовут. А жену? Татьяна?
Тоже ведь не плохо. Не советую, - говорит, - я тебе, товарищ Касаткин,
разводиться. Неэтично это - разрушать семью. Не наш, - говорит, - не
советский это стиль...
И представьте себе, подполковник этот оказался в конце концов вроде
того что прав. Хотя тогда я даже рассердился на него. Про себя, конечно,
рассердился, не очень заметно.
От Танюшки я вскоре опять получил почти что печальное письмо. Сил моих
женских нет, писала она, жить без тебя. И не могу я понять в данное время,
как считаться мне все-таки: замужней женщиной или просто, как все,
свободной гражданкой? Даже Эльвира спрашивает:
- Да где же наш папа?
И опять растаял я от этого письма, опять закипела во мне любовь, а не
злоба.
И в этот момент в нашем Доме офицеров приезжий лектор читал всех
заинтересовавшую, ну, я не знаю как, лекцию "О любви и дружбе и семейной
жизни". Исключительно для офицеров. Правда, потом обещано было повторить
для солдат.
Был очень сильный мороз. Поэтому лекцию я лично слушал с пятого на
десятое, с большими перерывами, потому что все время приходилось выбегать
к подъезду - прогревать мотор нашего "бобика". Чтобы не прихватило морозом
радиатор. Хотя он и с антифризом, но все-таки надо думать. И кроме того,
эту лекцию я слушал из самых задних рядов, поскольку находился в Доме
офицеров вроде того что неофициально, только как шофер начпродхоза.
Зато после лекции, когда приезжая поэтесса Шепетухина или Щеголихина
читала свои собственные стихи тоже на тему о любви и дружбе, мне выпала, я
считал, большая удача: замполит приказал отвезти лектора почти что за
десять километров на взморье - в дом отдыха.
Седенький был лектор, на взгляд - еле живой. Хотя из самой Москвы. Все
время задремывал, даже всхрапывал, пока я его вез. Но все-таки я решил
посоветоваться с ним по моему вопросу. И он, похоже, слушал меня, даже
переспрашивал:
- А Эльвире сколько лет? А Татьяне?
Будто-то в годах дело. Потом сказал, когда я уже довез его:
- Почитай, дружок, запиши, писателя Достоевского. Он хорошо входил во