"Павел Нилин. Тромб" - читать интересную книгу автора

- Ну, что же, - так же улыбнулась и Вера Тимофеевна. - Должны же быть
незапланированные приключения и у не очень молодых людей.
- Все это хорошо, - мгновение спустя посерьезнел Мещеряков, - но как-то
неловко, что Инга...
- И Инге твоей я сейчас же из дома позвоню. Скажу, что взяла в плен ее
мужа. И муж еще вполне исправный. В прекрасном состоянии. Пусть Инга едет,
выручает мужа. Мужьями по теперешним временам не бросаются.
Вера Тимофеевна крутила баранку и смеялась, обнажая ровные белые зубы.
И от нее исходил неназойливый, нежный запах духов, чем-то напоминавший
Мещерякову детство, даже, может быть, бабушкин садик в Иркутске на
Иерусалимской горе и сухие травы, что оставляла бабушка на зиму, заткнув
огромные пучки за киоты икон.



4

Очень красивые, удобные для жилья дома появились недавно на юго-западе
Москвы. И вот у одного из таких домов остановила свой "Москвич" Вера
Тимофеевна.
Поднялись в почти бесшумном лифте на восьмой этаж. Вошли в уютную, как
будто очень просторную, хотя и небольшую квартиру, обставленную со вкусом.
- Тут каждый пустячок сделан руками Дукса, - говорила Вера Тимофеевна.
Мещеряков неожиданно вспомнил его бледные руки с длинными пальцами, уже
навеки сложенные на груди. Но не ощутил скорби, будто в этих вещах, в
люстре, сварганенной Дуксом из кровельного железа "под старину",
продолжается живой Дукс.
Вера Тимофеевна, как обещала, тотчас же позвонила Инге, но теща
Мещерякова Тереза Бенедиктовна ответила, что Инга уехала на дачу навестить
внуков и вернется поздно.
- Надо же. Уже Инга - бабушка. Трудно привыкнуть к этому, - сказала
Вера Тимофеевна. - Я помню Ингу девочкой в Минске. Правда, она немного
старше меня. Минуточку, я переоденусь...
Она переоделась во что-то пестрое просторное в виде накидки, надела
серый фартук в петухах и принялась разделывать филе трески.
- Я тоже ее люблю. А ты как любишь - жареную или вареную?
- Вареную, - кивнул Мещеряков. - Если не возражаешь, я быстренько
покажу, как я ее сам делаю. Надо лук, морковку, несколько картошек и
постное масло. И больше ничего не надо. Ну, конечно, соль. И хорошо бы
перец...
Мещеряков быстро стал промывать и нарезать треску.
- А ты все летаешь? Как ни позвоню Инге, спрошу, где ты, - всегда в
полете.
- Смешно, работаю на железной дороге, а езжу в последнее время мало.
Больше летаю. И, кажется, уже из последних сил.
- Ну уж из последних. Сил тебе, слава богу, хватит. "Мы сибиряки,
двужильные", - любил хвастать Дукс. И если б не эта комуха, как он ругал
свою страшную болезнь, ему бы в самом деле износу не было. Он тоже любил
летать. И надо было...
- А как же - на таком гигантском протяжении идут сейчас наши дела, -