"Норберт Ниман. Школа насилия " - читать интересную книгу автора

требуя, чтобы его услышали, чтобы его поняли. И весь мир, вся жизнь - в
голове, прямо-таки в беспардонной близости и сверхрезкости, ее можно поймать
в кадр. Но что с этим делать дальше, неизвестно, такова оборотная сторона
медали. И точно так же неизвестно, что делать с миром и что миру делать с
нами.
Некий воздушный шар раздувается под черепной коробкой, мы называем его
землей. Я вдруг поймал себя на этой мысли, придирчиво разглядывая рану на
бритой голове Кевина, нагноившееся утолщение, разрыв обычно безупречной
линии чуба в том месте, где череп закругляется над ухом. Я вдруг представил
себе огромный, наполненный газом глобус, сплошь покрытый копошащимися
насекомыми, которые в паническом возбуждении пускаются в бегство, ищут
выход, сшибают друг друга с пути, снова и снова описывают круги на
поверхности, а шар поднимается выше и выше. "Мы сорвались с привязи, -
произнес я наконец совсем тихо, но вслух, - вот оно что. Происходит какая-то
путаница. У нас из-под ног уходит почва старой планеты, нас уносит прочь,
нас едва удерживает сила притяжения. Мы еще вращаемся по орбите спутника,
достаточно близко, чтобы воображать, будто принадлежим к миру, но уже
достаточно далеко, чтобы не вмешиваться во внутренние дела мира. И пока мы,
описывая круги, отдаляемся от земли, зуд будет нарастать, кожа все больше
натягиваться, и все сильнее, все неотступнее будет желание, потребность
что-то разбить, кого-то избить".
Ты спросишь, при чем тут воссоединение, и я спрашивал себя о том же, но
мне ответ пришел сразу, хотя я не смог бы сформулировать его даже намеком.
Ведь в тот же момент все стало ясно, как день, мне даже не понадобилось
оглянуться вокруг, чтобы целостная картина сложилась сама собой. Разодранная
ссадина на бритой голове Кевина и тут же эти девчонки - "лимузинки",
мистически-загадочный Дэни, а рядом экзотический мачо, турок, старина Эркан.
Ужасно умные, ужасно пошлые компьютерные зануды Симон Пипп и Борис Кнебель,
юные старички, клонированные отпрыски самого Билли Гейтса, а рядом пухлая,
набожная, похожая на огромного младенца Наташа Обермайер по кличке Путанка,
которая повсюду ищет общества и, надо сказать, находит - на пять минут. В
течение трех месяцев она успела сменить стиль хиппи на хип-хоп, а хип-хоп -
на спортивный, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Наташа, с ее
истерическими припадками, попытками самоубийства и экземой, с ее
необязательностью и долгами одноклассникам и с ее ужасной семейной историей:
несколько лет назад ее родители погибли в автокатастрофе. Как непристойно
все выглядело здесь, в стенах классной комнаты, и как просто оказалось все
вдруг понять. Лола Ранф, гитаристка школьной рок-группы, бездарная
подражательница Кертни Лав, на переменах постоянно исчезает в кустах,
отделяющих спортплощадку от улицы, а за ней - Майк, который дудит на дудке в
их ансамбле, а за ними - Конни, играющая на синтезаторе, и Ди-Джей Марлон.
"Мы идем трахаться!" - каждый раз объявляет четверка нарочито громко, чтобы
все, прежде всего дежурящие на перемене учителя, могли услышать или
пропустить мимо ушей. Впрочем, они мечтали о музыкальной карьере в стиле
своих кумиров - Хоула, Токотроника, Вестбама или Линтона Квеси Джонсона и
бог весть кого еще. И все это на фоне годами не сменявшихся плакатов на
задней стене классной комнаты, где из педагогических соображений устроен так
называемый творческий уголок. Постер, в центре коего до сих пор крадется нос
Леонардо Ди Каприо, должен способствовать идентификации, то есть
самоопределению учеников в школьном коллективе. Все, что имеет отношение к