"Норберт Ниман. Школа насилия " - читать интересную книгу автора

задних рядов, занимаемых поп-четверкой, вероятно, усталый голос принадлежал
Марлону.
Короче говоря, они попытались сделать вид, что вообще ничего не
произошло и вполне нормальный урок проходит вполне нормально. Но, неизвестно
почему, я просто не смог пойти им навстречу, понимаешь, я чувствовал, что
они оставили меня в дураках.
Ты прав, конечно, они были точно так же взбаламучены, как я. Они
испугались, оказались в жуткой ситуации, они просто хотели избавиться от
этой жути, в конце концов, не такая большая нужна дистанция, чтобы это
понять, пару часов спустя я бы и сам это понял. Но в тот момент я думал
только об инциденте на школьном дворе несколько дней назад, вспомнил кровь,
нож, это странное любование собой, этот фатализм, пассивность, я представил
себе Надю со скейтбордом под мышкой.
Я встал. Просто встал, понимаешь, подошел к шкафу с кассетами, вытащил
одну. Я сказал:
- Затемнение, пожалуйста.
И запустил видео. Класс повернулся ко мне спиной и уставился на два
больших тяжелых экрана, укрепленных в углах задней стены. А я отвернулся и
посмотрел в противоположную сторону, то есть на математические формулы -
дифференциальные уравнения, насколько я могу судить, - оставшиеся на доске.
В эти минуты я спустил все паруса, можешь ты это понять. Оставалось еще
уступить поле боя. Пожалуйста, подумал я, предоставляю сцену тебе. Именно
так. Тебе, мой милый. Вот ты и веди урок, подумал я, раз уж ты настолько
лучше, чем я, владеешь ситуацией. Давай, преподай им свою историю, в той
инсценировке, к какой они привыкли, ее они, похоже, сразу поймут. Выпускай
наконец их всех, всю труппу, Хонеккера и Горбачева и Коля и Буша, Эгона
Кренца, Гюнтера Шабовски, Ханса Модрова, Маркуса Вольфа, Эриха Мильке и как
их там еще. Мне смотреть эту пьесу ни к чему, мне-то ни к чему. Итак у меня
в голове каждое явление во всех подробностях, каждая гримаса, каждый жест,
все мизансцены до единой. У меня-то все равно перед глазами нет ничего,
кроме твоих "круглых столов" и новостей по понедельникам, где мелькают твой
Вилли Брандт и Вальтер Момпер и Ханс-Дитрих Геншер, твои Бранденбургские
ворота, твой балкон Пражского посольства ночью, Чекпойнт Чарли, Стена тут и
Стена там, и твои крушители Стены, жертвы Стены, фотографии Стены, развалины
Стены, твои малолитражки "трабант", твои народные полицейские, общие планы,
крупные планы, Вольф Бирман, Саша Аршлох, Красная армия, автоматические
установки для стрельбы по нарушителям границы и бульдозеры, Лотар де Мезьер,
конечно, и, конечно, снова Гельмут Коль, ночь и люди, люди, люди.
И тогда, посредине фильма, то есть минут через пять, я вышел из класса,
задолго до конца урока, и никто этого не заметил.

3

У меня кружится голова, мне дурно, три таблетки аспирина не помогли,
можешь себе представить. Собственно, и времени нет. Сегодня нужно лечь как
можно раньше, не позже половины второго, завтра воскресенье, день Люци.
Встану в половине шестого, доеду на машине за полтора часа, если повезет, и
сразу же обратно. Хоть бы не было пробок, где-то на севере уже начались
школьные каникулы, к счастью, основной поток схлынул уже в пятницу и
субботу. Вечером, конечно, все ринутся в обратном направлении.