"Норберт Ниман. Школа насилия " - читать интересную книгу автора

странным образом мне польстило. Не подумай, что я и в самом деле воспринимаю
Герту как женщину, ничего подобного. Это вообще невозможно, не могу даже
вообразить, что ложусь с ней в постель. Но знакомства за пределами школы
учителям моего склада не светят.
Позже, в "Аль Денте", мне и в самом деле пришла идея коснуться ее
локтя. В тот момент, когда она восторгалась сонатами для виолончели Мануэля
де Фальи. Но аура из скромных вожделений и потрясающей безнадежности их
утоления закрывает ее целиком, словно панцирь. Мне пришлось бы пробить
кокон, твердый, как кость, подумал я, уже протянув было руку. И передумал.
Потом она поведала мне о том, как пять лет назад ей диагностировали рак,
провели химическую терапию, оперировали матку.
Итак, мое состояние было вполне стабильным, когда я на следующий день
спускался по лестнице спортивного корпуса. С этого учебного года нам
предоставлен подвал для репетиций, между чуланами, где хранятся списанные
"кони", турники и медицинские мячи.
Я уже говорил, что за три года существования театрального кружка мы не
поставили ни одного спектакля. Ни одного. Вероятно, поэтому руководство
школы не нашло для нас другого помещения. Но все равно, и я, и все мы
чувствуем себя там, внизу, вольготно, никто не мешает, никто не следит. А
после репетиции можно постоять и покурить в коридоре, хоть это в общем-то
запрещено. Окна подвала распахнуты, а на дворе, прямо у нас перед глазами,
мелькают ноги гандбольной команды. Со временем это превратилось в ритуал. На
этот случай я даже держу про запас пачку сигарет "Даннеман" и называю их
театральными сигарками, потому что обычно почти не курю.
Не так-то легко перейти к сути дела. Я все хожу вокруг да около. Боюсь
снова впасть в состояние ступора, которое испытал под конец. Когда я удирал,
сердце колотилось как бешеное. И позже, в кафе, где я, чтобы успокоиться,
заказал пиво и стакан шнапса, у меня всерьез дрожали руки.
Входя в репетиционное помещение, я был почти уверен в себе. Этакая
образцово-показательная самоуверенность. Зато они, мои ученики, наверное,
смущаются, боятся взглянуть мне в лицо. Мне в самом деле мерещилось, что я
держу ситуацию под контролем, что мне море по колено. Даже кислый запах
резины, пропитавший спортзал, казался в тот момент приятным. Должно быть, в
моем голосе звучало сострадание, чуть ли не отеческое высокомерие, а во
взгляде читалось бесстрашие, когда я сразу, без предварительной беседы, дал
знак приступать к нашим импровизационным этюдам.
Сожалею, что не смогу продолжить, пока хотя бы в общих чертах не опишу
тебе это театральное в кавычках представление. Иначе ты не поймешь, что там
случилось, не сможешь понять всей тяжести произошедшего.
Я организовал эту группу три года назад и вот уже три года тщетно
пытаюсь найти пьесу, которую они захотят сыграть, которая могла бы их
увлечь. Чего я только не перепробовал - классику, фарсы, мюзиклы, Брехта,
"Физиков", всего не перечислить. И ничего. То есть приходят они, за
некоторым исключением, регулярно и вовремя. Им, правда, нравится приходить,
вот уже три года. После репетиций они стремятся читать пьесы, литературу,
особенно девочки из кожи вон лезут, так им не терпится, они ожидают чего-то
грандиозного, но не могут выразить чего. Да у них и нет об этом ни малейшего
понятия. Но пьесы, которая зацепила бы их, которую они захотели бы сыграть,
не находилось. Всякий раз они начинали брюзжать: скука и совсем неинтересно,
старье, это не про нас.