"Норберт Ниман. Школа насилия " - читать интересную книгу автора

Большинство из них еще курили в коридоре, когда я, собрав свое барахло,
тоже покинул помещение. Вытащив из кармана "Даннеман", я присоединился к
ним. Человеку со стороны наверняка не бросилось бы в глаза ничего
необычного. Они болтали между собой о последнем хите группы "Токатроник",
вроде бы из Гамбурга. Точнее говоря, Марлон произносил на эту тему один из
своих типичных ди-джеевских монологов. Говоря еще точнее, он, собственно,
просто повторял название диска, характеризуя его как конкретно прикольный и
конкретно чумовой, превознося чуть ли не до небес. Не знаю, как звучит эта
музыка, но подумал, что могу себе ее представить, прислушиваясь к
минималистическим вариациям Марлона: "Это круто, зашибись. Круто. Зашибись.
Зашибись, понимаете, зашибись".
Конечно, я чувствовал себя скверно, хотелось домой, я пытался не
подавать виду, смеялся, когда они смеялись, придерживал во рту, не
затягиваясь, ароматный дым тонкой сигары, пускал его в широко распахнутое
окно, и так далее.
За окном во дворе учитель физкультуры Роберт Диршка снова исполнял свой
коронный марш на судейском свистке. На высоте моих глаз, провожаемые моим
взглядом, мельтешили, скакали, тормозили, хлюпали, хлопали ноги
гандболистов, пестрые адидасовские и найковские шузы с бесчисленными
цветными прошивками, полосками, липучками и супинаторами, мелькали тугие
спортивные гольфы, играющие икры, колени и голени.
На противоположной стороне спортплощадки, где расположен черный ход в
здание школы, примостился на ступенях Кевин Майер. Зажав между коленями
скейтборд, он щелкал кнопками своего CD-плеера.
Я забыл упомянуть, что обычно после репетиции Кевин Майер провожает
Надю. Они ездят на одном автобусе, они соседи, как говорится, выросли
вместе. Почти как брат и сестра. Вроде бы они до сих пор много общаются.
Вроде бы он даже иногда спит с нею, это мне однажды сболтнула Карин Кирш.
Никого другого Кевин к себе не подпускает уже давно, даже Карин и Амелию,
хотя несколько лет назад эти четверо были неразлучны. Все, и я в том числе,
считают привязанность Нади к Кевину чудачеством, пожимают плечами, не
обращают внимания.
На этот раз церемония нашего ритуального перекура длилась недолго. Я
думаю, они сами были рады, что могут наконец выбраться из этой слишком
скандальной ситуации. Все сделали вид, что не произошло ничего особенного.
Как сговорились, включая и меня. Так что перекур не затянулся. Все, кроме,
сам понимаешь, Нади. Естественно.
Она просто осталась стоять посреди прохода, когда остальные, окружавшие
ее, некий пузырь, отступили, в том числе ее подруги, Дэни, Майк, Марлон.
Некоторое время они колебались, вопросительно оглядываясь в ее сторону, а
потом исчезли за поворотом коридора. Но Надина поза была однозначной, и для
меня тоже. Ноги немного врозь, ступни на одной линии и твердо упираются в
линолеум. Ладонь левой руки поддерживает локоть правой, выпрямленной, между
указательным и средним пальцами, указывающими в пол, только что зажженная
сигарета, взгляд опущен. И когда наконец затихают последние шорохи на
лестнице, а гандболисты скрываются в душевых кабинах, она поднимает голову,
смотрит мне в глаза своими большими глазами, Надиными глазами, и роняет:
- Ну что?
Я, конечно, тотчас отвожу взгляд, нет сил смотреть в эти глаза, и снова
отворачиваюсь к окну. Зато замечаю Кевина, к которому направляются три моих