"Лоуренс Норфолк. В обличье вепря" - читать интересную книгу автора

Сыновья Фестия лежали здесь недолго.
Человеческий след вел через луг - гаснущий след их присутствия. Он
вспомнил каменистые тропинки аркадских лесов: с какой неохотой они
рассказывали о пробежавшей по ним дичи. Ему приходилось читать знаки на
земле, привыкшей куда менее охотно расставаться со своими секретами, чем
эта. Ободранные деревья говорили о голоде, пересохшие озерца - о жажде.
Норы, гнезда и лежки - знаки безопасности и сна. Он видел, как большая стая
скворцов внезапно очнулась от вялого предосеннего забытья и сорвалась из-под
полога густолистного лаймового дерева. Внизу - опасность. Он стоял вниз по
течению от места убийства, ждал, пока многократно отразившиеся от горных
склонов ржание и вопли утихнут и сольются с обычным лесным гомоном, чтобы
претвориться в нем и всплыть в чистом токе ручья в виде расплывающегося
пятна крови, от которого шел сильный слитный запах человека и лошади. Так он
увидел ее красный знак: убийца кентавров. Даже Аталанта оставляет следы.
Но ночной охотник ходит по отпечаткам чужих следов. И густо ему там,
где лесу пусто. Он растворяется в зарослях и материализуется опять в
лиственной тиши опушек. Он движется сквозь тихий воздух, не задев ни
молекулы. Ни единого следа не остается там, где он прошел, и прошлое его не
оставляет памяти. Он не трогал никого и ничего. Вот и она осталась
нетронутой - земля, где даже самая легкая стопа оставит отпечаток, где
беззвучное прикосновение кончиком пальца останется пламенеть ярко-красным.
Кровь ее взыграет от его прикосновения и прихлынет к поверхности кожи: его
знак.
По воздуху прокатился отдаленный грохот.
Гром? Он озадаченно воззрился на бескрайнее голубое небо. Звук пришел
снова, на сей раз, быть может, чуть тише, а потом начал накатывать волнами,
и каждая разбивалась и замирала через равные промежутки времени, и в паузах
они звучали все мягче и тише, пока последняя не раскатилась чем-то вроде
шороха травы или дуновения ветра, задевшего ушную раковину. И опять тишина:
тайна.
Вот и вепрь наверняка приходит так же, выскочив из полной тишины, гремя
и громыхая копытами, все громче и громче, покуда шум не вытеснит все мысли
до единой.
Сыновья Фестия наверняка услышали этот шум и поняли, что он означает, в
последние мгновения своей жизни. Взгляд его еще раз прошелся по лугу с
роскошным, непрерывно движущимся травяным покрывалом, и он подумал:
интересно, как далеко успели уйти люди, по чьим следам идет он сам, пока
этот звук не разразился у них над головами. А потом, поднявшимся с земли, в
крови, изодранным в клочья, что толку было им от воцарившегося следом
молчания? Тишина на дальней окраине этого звука сделалась отныне их языком,
самым подходящим языком для потерянных людей, их мыслей, их призраков. След
сыновей Фестия заканчивался здесь.

* * *

Молот, выкованный из воды и земли, вышиб воздух у нее из легких и
распластал ее на гладком камне. Поток натолкнулся на стену ущелья и поднялся
во весь рост, наращивая силу. Первый шок от холода сменился жутким весом
воды, которая погребла ее под собой. Она почувствовала, как эта масса уносит
ее все глубже и глубже, так, словно всплыть на поверхность ей не суждено уже