"Грегори Норминтон. Портрет призрака" - читать интересную книгу автора

возвращается к прежней теме:
- Мой сад... Жена так любила его. Я часто писал или рисовал его, я
сделал много эскизов для собственного удовольствия: буйные кроны лип,
аккуратные клумбы. Увитая зеленью беседка, где даже тени становятся
зеленоватыми. Вы ведь знаете, рай - это сад. Мы и в последнее время часто
гуляли по саду, слушая птиц. Ведь так, Синтия?
- Я вела тебя под руку.
- И рассказывала мне обо всем, что видела вокруг. Парадокс, достойный
Ланселота Эндрюса *. Все говорили, что у Синтии мои глаза, и вот теперь она
и вправду стала моими глазами.
______________
* Lancelot Andrewes (1555-1626) - английский архиепископ, составитель
сборника "Частные молитвы", один из авторов канонического перевода библии на
английский ("Библия короля Якова"). - Примеч. пер.

Уильям невольно всматривается в лицо старика, ища сходства между ним и
дочерью. Трудно решить что-либо определенно, глядя в его невидящие глаза и
сравнивая их с живым взглядом Синтии. Уильям пытается вообразить, каково
это: не видеть лица Синтии, не подозревать о крапинках веснушек у нее на
носу, не знать, что ее волосы, собранные в немодную, но, по его мнению,
прелестную прическу, - каштановые с рыжинкой.
- Сад стал единственным моим утешением, - продолжает тем временем
господин Деллер. - Синтия называла мне то, что видела, а мои память и
воображение рисовали мне знакомые картины. Сад - это единственное, чему я ни
за что не позволю прийти в упадок. Я оставил человека, который им
занимается. Остальных, кто у меня служил, увы, пришлось отпустить.
- Отец, если я не нужна тебе...
- Синтия, иди. Нам с господином Страудом еще многое нужно обсудить.
Она направляется к двери, Уильям поднимается и склоняет голову,
провожая ее уход. Тон, в котором Деллер разговаривает с ней, кажется ему
оскорбительным. У них дома было заведено, что в работе на мельнице отец был
полновластным хозяином, но домашними делами заправляли женщины, и по этой
части главными были именно они.
- Доброй ночи, джентльмены.
Уже выйдя, Синтия замечает, что перед ее юбки завернут и подколот
булавками. Она намеревалась отпустить его перед тем, как идти в кабинет,
чтобы скрыть это свидетельство ее трудов по дому. Но теперь уже поздно. Она
воображает себя: усталая, растрепанная старая дева в пустом коридоре. Душа
ее содрогается, но она все не может забыть взгляда Уильяма, которым он
проводил ее. Она сердито качает головой. Она боится верить тому, что, как ей
кажется, было в этом взгляде.
Уильям, со своей стороны, вслушивается в звук ее удаляющихся шагов. Как
он может сидеть тут и жевать, подобно ослу у кормушки, когда она совсем
рядом, всего в нескольких ярдах? Лишь когда ее шаги стихают, он чувствует
облегчение и способен продолжать разговор.
- Господин Деллер, перед этим вы говорили о наказании...
- Да, говорил.
- Могу я спросить, что вы имели в виду?
Господин Деллер осушает бокал, капли шерри остаются в его бороде. Он
протягивает вперед руку с бокалом и ждет.