"Андрэ Нортон. Сказания Колдовского мира ("Колдовской мир" Высший Халлак #3)" - читать интересную книгу автора

раковину.
Села я перед нею. Закружилась у меня голова от пахучего дыма;
показалось, что улечу я со стула, если не соберу свои силы воедино.
Наклонилась тогда я вперед и заглянула в рубиновую жидкость, что была теперь
в раковине.
Не впервые гадала я на воде, но никогда исход гадания не был для меня
столь важен. Всею силой желала я, чтобы видение пришло побыстрее и было
поярче. Красный цвет жидкости поблек, и словно в какую-то комнату заглянула
я издалека. Настоящая комната была передо мною, маленькая, но четкая, ясная.
Судя по всему, была ночь, рядом с пологом кровати стоял подсвечник высотой в
человеческий рост. Ярко горела в нем свеча в кулак толщиной. Богатая была
кровать, полог искусно вышит, хоть и не задернут. На подушках возлежала
девушка из народа Долин. Тонким и прекрасным было ее лицо, а в распущенных
волосах сверкали золотые ленты. Она спала... или просто лежала с закрытыми
глазами.
Великолепна была комната, богата и прекрасна, словно бы не взаправду
была, а в песне.
Но девушка не одна была в ней; пока я смотрела, кто-то вышел из тени.
Луч от свечи упал на его лицо, и увидела я своего брата, но старше теперь
стал он. Поглядел Элин на спящую девушку, словно бы опасался ее пробуждения.
Потом подошел к окну; большими ставнями было оно закрыто, тремя
засовами заложено так, чтобы нельзя было быстро отворить его.
Элин достал кинжал и попытался открыть им ставни. Так напряглось лицо
его, словно не было ничего важнее этого дела.
С плеч его свободно свисало спальное одеяние, перевязанное поясом;
когда ковырнул он что-то кинжалом, упали рукава, обнажив мускулистые руки.
Одеяла на кровати были скомканы, подушка смята - верно, только что встал он.
И с таким усердием он трудился, что я почувствовала это издалека.
Оттуда, из-за окна доносился чей-то зов, и этот дальний и слабый призыв
коснулся и меня. Словно тлеющим углем ожег он мою плоть! Отшатнулся разум
мой, как обожженный. Отшатнулся... и разорвалась связь, кончилось гадание,
пропала комната, что была перед моими глазами.
Тяжело дышала я, задыхалась, словно только что бежала от опасности. Да,
так оно и было! Опасностью, страшной опасностью был зов, что заставил Элина
ковырять ставни кинжалом.
Но беда шла не из его мира, к другим опасностям привык он, если только
не изменился он совсем после прощального глотка из драконьей чаши.
- Беда... - Ауфрика не спрашивала, она знала, что так оно и есть.
- Зовет Элина, манит к себе кто-то Темный и, похоже, один из Великих.
- И все же это только предупреждение, - она показала на чашу, - легкая
тень.
- Но предупреждение - для меня. Если уже опутан он колдовской сетью,
едва ли сумеет сам избежать ловушки. Ведь не в мать уродился Элин, а в отца.
Нет в нем дара.
- Верно говоришь. А теперь ты поедешь к нему.
- Поеду, в надежде, что не опоздаю.
- Я дала тебе все, что могла. - Боль была в голосе Ауфрики. - И при
тебе все, что должно быть твоим по праву рождения. Но нет на тебе той брони,
что хранила мою госпожу. Дочерью любимой была ты для меня, ведь нет у меня
ребенка от плоти и крови моей, заповедана мне дорога, которой прошла твоя