"Ганс Эрих Носсак. Завещание Луция Эврина" - читать интересную книгу автора

Священные книги христиан написаны словно для малых детей; они взывают
не к разуму, а к чувству и доводят это чувство до фанатизма. Несчастного
фантазера они превращают в божьего сына, которого злые римляне казнили
только за то, что он был слишком добр. Это доступно и самому неразвитому
уму; отныне каждый может сказать: "Я добрее и, значит, лучше тебя, точно
так же как этот сын божий, которого ты казнил". Теперь, по прошествии
почти двух столетий, христиане начинают рядить свое учение в разные
мифологические одежды, дабы придать себе ореол святости. С этой целью они
беззастенчиво присваивают многое из нашей религии и других древних
вероучений. Из-за этого они, насколько мне известно, пока еще яростно
спорят между собой; их учение еще не отстоялось. Однако было бы ошибкой по
этой причине заблуждаться на их счет.
Для практической политики важно отметить: кто принимается опровергать
христианские догматы - а это не слишком трудно, - берется за дело не с
того конца; он просто путает причину со следствием. Мы должны понимать все
это как бунт недоразвитого сознания. Народы и провинции, только благодаря
Риму приобщившиеся к цивилизации, хотят пользоваться ее благами, не считая
цивилизацию своей собственной целью.
Жажда социального престижа и недовольство своим положением в обществе
свойственны женской натуре. Многие женщины считают себя обиженными не
только из-за того, что их угнетают мужья и оттесняют соперницы, но часто и
из-за того, что природа наделила их чисто женскими физиологическими
функциями. Стремясь к социальному престижу, они пытаются компенсировать
свое недовольство. Поэтому нельзя сбрасывать со счета явно матриархальную
окраску всех вероучений, пришедших к нам с Востока.
Часто, допрашивая какую-нибудь обиженную судьбой женщину, которая,
стараясь выразить мне презрение или же вызвать мое восхищение, козыряла
муками, кои ей, как христианке, приходится терпеть, я невольно думал:
предоставить бы тебе собственный дом, слуг, богатство и положение в
обществе - короче, исполнись твоя заветная мечта, что осталось бы тогда от
твоего христианского терпения? Наверняка вновь стала бы благочестивой
римлянкой - хотя бы ради того, чтобы сохранить свой новый уровень жизни.
Однако сейчас я веду речь о своей жене, а не о какой-то другой женщине.
Даже если не считать высокий интеллект подходящим мерилом женского
достоинства, все же можно исходить хотя бы из наличия у всякой женщины
врожденного инстинкта пола. Этот инстинкт не подвержен исторической
изменчивости в отличие от всех законов и установлений, принимаемых
мужчинами под давлением преходящих обстоятельств. За это постоянство
жизненных устоев мы чтим женщин и чувствуем себя в их обществе покойно и
легко. Кто рискнет ополчиться на эти устои, ополчится на самое жизнь.
Насколько я знаю, на это не решилась еще ни одна религия, какая бы она там
ни была.
Мне кажется теперь, будто я в первую же секунду почувствовал, что все
пропало.
Клавдии я ответил: "Вот оно что, как интересно", - только чтобы что-то
сказать. Я старался говорить в том же легком тоне, что и она. Конечно, я
хотел выиграть время и в любом случае должен был держать себя в руках.
Как это обычно бывает, в течение последовавших недель я вновь и вновь
пытался убедить самого себя, что преувеличиваю опасность и что все это не
так страшно. Ситуация, мол, не из приятных, но все же и с ней можно как-то