"Амели Нотомб. Влюбленный саботаж" - читать интересную книгу автора

Пообещай мне больше так не делать.
Не могу.
Почему?
Я не удержалась и все рассказала. Мне хотелось, чтобы хоть кто-нибудь
знал о моем подвиге. Я согласна была умереть от любви, но пусть об этом
узнают.
Тогда мать стала объяснять мне, как устроен мир. Она сказала, что на
свете существуют очень злые люди, которые, в то же время, могут быть очень
привлекательными. Она заверила, что если я хочу, чтобы такой человек полюбил
меня, то должна вести себя также жестоко, как он.
Ты должна вести себя с ней так, как она ведет себя с тобой.
Но это невозможно. Она меня не любит.
Стань такой, как она, и она тебя полюбит.
Эти слова не нашли отклика в моей душе. Мне казалось это нелепым: я не
хотела, чтобы Елена стала похожей на меня. На что нужна любовь-близнец?
Однако, я решила отныне следовать материнским советам, просто ради опыта. Я
рассудила, что человек, научивший меня завязывать шнурки, не мог дать глупый
совет.
К тому же подвернулся удобный случай проверить новый метод на практике.
Во время одной битвы Союзники захватили в плен главу немецкой армии,
некоего Вернера, которого нам не удавалось поймать до сих пор, и который
казался нам воплощением Зла.
Радости нашей не было предела. Теперь он у нас попляшет. Мы покажем
ему, где раки зимуют.
Это означало, что мы сделаем с ним все, на что мы способны.
Генерала связали, как батон колбасы и заткнули рот мокрой ватой
(смоченной в секретном оружии, разумеется).
Через два часа после интеллектуальной оргии угроз, Вернера сначала
отвели на вершину пожарной лестницы и подвесили над пустотой на четверть
часа на не слишком прочной веревке. По тому, как он извивался было ясно, что
у него сильно кружится голова.
Когда его втащили на платформу, он был весь синий.
Тогда его снова спустили на землю и подвергли классической пытке. Его
на минуту окунули в секретное оружие, а потом над ним потрудились пятеро
прекрасно накормленных блюющих.
Все это было хорошо, но мы так и не утолили жажду крови. Ничего больше
не приходило нам в голову.
И я решила, что мой час настал.
Подождите, - проговорила я таким торжественным голосом, что все стихли.
Я была самой младшей в армии, и на меня смотрели снисходительно. Но то,
что я сделала, возвело меня в ранг самых свирепых бойцов.
Я приблизилась к голове немецкого генерала.
И произнесла, как музыкант перед тем, как сыграть отрывок "allegro ma
non troppo":
Пусть стоит тут, только без рук.
Голос мой был сдержанным, как у Елены.
Я повела себя правильно, и все это на глазах у Вернера, корчившегося от
унижения.
Пробежал легкий ропот. Такого никогда раньше не видели.
Я медленно удалилась. Лицо мое было бесстрастным. Меня распирало от