"Амели Нотомб. Влюбленный саботаж" - читать интересную книгу автора

гордости.
Слава настигла меня, как других настигает любовь. Малейший мой жест
казался мне августейшим. Я чувствовала себя, как на параде. С чувством
превосходства я смерила взглядом пекинское небо. Мой конь мог мною
гордиться.
Дело было ночью. Немца бросили на произвол судьбы. Союзники забыли о
нем, так сильно их поразило мое преображение.
На следующее утро родители нашли его. Его одежда и волосы, смоченные в
секретном оружии, покрылись инеем, также как куски рвоты.
Парень свалился с жутким бронхитом.
Но это было ничто по сравнению с моральным ущербом, который ему
нанесли. И когда он рассказывал обо всем родителям, им показалось, что он
тронулся умом.
В Сан Ли Тюн конфликт между Востоком и Западом достиг апогея.
Гордость моя не знала границ.


Моя слава быстро облетела Французскую школу.
Неделей раньше я уже упала в обморок. А теперь все узнали, какое я
чудовище. Без сомнения, я была знаменательной личностью.
Моя любимая узнала об этом.
Следуя советам, я делала вид, что не замечаю ее.
Однажды во дворе школы свершилось чудо - она подошла ко мне.
Она спросила меня слегка озадаченно:
Это правда, то, что говорят?
А что говорят? - отозвалась я, не глядя на нее.
Что ты оставила его стоять, не держась?
Правда, - ответила я с презрением, как будто речь шла о чем-то обычном.
И я медленно зашагала, не говоря больше ни слова.
Симулировать это равнодушие было для меня настоящим испытанием, но
средство оказалось таким действенным, что я нашла в себе смелость продолжать
игру.


Выпал снег.
Это была моя третья зима в стране Вентиляторов. Как обычно, мой нос
превратился в даму с камелиями, из него постоянно шла кровь.
Только снег мог скрыть уродство Пекина, и первые десять часов у него
это получалось. Китайский бетон, самый отвратительный бетон в мире, исчезал
под его поразительной белизной. Поразительной вдвойне, потому что он поражал
небо и землю: благодаря его безупречной белизне можно было вообразить, что
огромные хлопья пустоты захватывали кусочки города, - а в Пекине пустота
было не крайним средством, а своего рода искуплением.
Это соседство пустого и полного делали Сан Ли Тюн похожим на гравюру.
Было почти похоже на Китай.


Через десять часов зараза начинала действовать.
Бетон обесцвечивал снег, убожество побеждало красоту.
И все становилось на свои места.