"Амели Нотомб. Дневник Ласточки" - читать интересную книгу автора

- Ты что, совсем рехнулся?
- Что еще?
- Деньги!
Он протянул мне конверт:
- Пересчитай.

В ту ночь мне плохо спалось. Утром меня разбудил странный шум. Я открыл
глаза: по комнате металась ласточка, влетевшая в приоткрытое окно. Она
билась о стены и от этого пугалась еще больше.
Я вскочил, чтобы распахнуть окно. Ласточка была еще такой несмышленой,
что не поняла моего жеста. До смерти напуганная, она искала, куда бы ей
спрятаться, и укрылась в узком проеме между телевизором и стеной. Она
замерла там без движения, и в комнате повисла мертвая тишина.
Я прижался лбом к стене, чтобы посмотреть на птичку. Такая крошечная -
казалось, она состоит всего из нескольких перышек. Я протянул к ней руку, но
здоровенная лапа убийцы не пролезала в узкую щель. И я не мог сдвинуть этот
чертов телевизор, который установил на четырех шатающихся кирпичах. Как же
мне вызволить пташку?
На кухне я нашел шампур для шашлыка и просунул в щель. Ласточка
отодвинулась так далеко, что я уже не мог ее достать. Почему мое сердце
забилось как сумасшедшее? Аж грудная клетка заболела.
Я растерянно плюхнулся в кресло. Почему вдруг птица спряталась за
телевизором, который я никогда не смотрю? Почему она не хочет улетать? И
главное, почему меня это так растревожило? Непонятно.
Я машинально нажал на пыльную кнопку. На сероватом экране появились
какие-то мерзкие рожи. Послышались голоса, дурацкая музыка.
Затем сообщили новость дня: министр и вся его семья убиты в своем
загородном доме. Говорили обо мне, но никто не знал, кто я. Я надеялся, что
назовут имена жертв.
Но нет, не назвали. От них уже ничего не осталось, даже имени.
У меня хватило ума забрать с собой револьвер девочки. Журналисты
говорили только об одном таинственном убийце. Вот остолопы! Я ухмыльнулся.
Затем ведущая заговорила о безработице. И я выключил телевизор.
Ласточка за телевизором умерла. Ее тельце лежало на полу.
Я поднял ее. Сердце снова забило в набат. Мне было больно, но я не
решался выпустить птицу из руки.
Я разглядывал ее головку. Глаза широко открыты, как у девушки в момент
смерти. Почему я вдруг подумал, что включить телевизор меня заставила эта
птаха? И почему я не сомневался, что ее убили картины убийства? Ведь в
репортаже показали только дом, да и то мельком. Но я чувствовал, что она
умерла из-за этого.
Я прижал ласточку к своей голой груди, к сердцу, которое бешено
колотилось - в абсурдной надежде, что его громкое биение вернет ее к жизни,
что оно передастся маленькому тельцу, а через него - другому хрупкому телу,
и оно задышит, ласточка, я же не знал, что это была ты, теперь я понял,
прости меня, да, я жажду обнять тебя, я хладнокровно тебя уничтожил, но как
бы мне хотелось тебя отогреть, я сгораю от желания узнать, какой ты была,
кто ты, я буду звать тебя Ласточкой...
Как идет тебе это имя! Еще ни одна девушка на свете не звалась
Ласточкой. Какое красивое имя для живой девушки. Ведь ласточка - самая живая