"Валентин Афанасьевич Новиков. Ущелье белых духов " - читать интересную книгу автора

- Знаю, - кивнул Виталька. - Они идут для изготовления пантокрина.
- Убитых оленей бросал, а панты сплавлял какой-то сволочи за валюту.
Охота, Виталик, - это не азарт убийства и не средство наживы.
Ушёл дед на другой день ранним утром, когда Виталька ещё спал. Дед умел
ходить бесшумно, как кошка. Под его тяжёлыми сапогами не скрипнула ни одна
половица, бесшумно открылась и закрылась дверь. Он исчез из дому как тень и
словно растаял в густом утреннем тумане.
Разбудил Витальку щенок. Он забарахтался под боком, ткнулся мокрой
мордочкой ему под мышку. Виталька вскочил, схватил щенка на руки и побежал с
ним во двор.
Мать не разрешала Витальке спать с собакой, не рекомендовалось делать
этого и в книге по служебному собаководству. Но щенок скулил ночью, никому
не давал спать. Виталька хватал его на руки и прятал под одеяло. Щенок
прижимался к нему и затихал. Мать опасалась, что Виталька во сне навалится
на него и нечаянно задушит. Но Виталька не вертелся во сне, кроме того он и
спящий чувствовал щенка.
Назвали щенка Рэмом. Кличку придумал не Виталька, она была записана в
родословной, заверенной печатью. Родословную ему дали в экспедиции. Там было
записано, кто отец и кто мать Рэма, кто дедушка и кто бабушка, и даже кто
прадедушка и кто прабабушка. Виталька внимательно прочитал родословную и
спрятал в шкатулку, где хранились все прочие документы.


На дворе было уже тепло. Солнце вышло из-за гор, его лучи, как золотые
стрелы, тянулись от кромок облаков к зелёным предгорьям. Утро было
прозрачным и тихим. Горные внега сияли чистым белым светом, а вершины
казались огромными осколками хрусталя.
На изгороди висели мокрые от утренней роеы листья тыквы. Роса блестела
на кустах смородины и жасмина.
Щенок пополз куда-то в траву. Виталька повернул его мордочкой к крыльцу,
но щенок сразу же пополз обратно. Виталька ему больше не мешал и только с
улыбкой наблюдал за ним.
Через дыру в изгороди пролезла Анжелика, смуглая девчонка в фуражке.
Училась Анжелика в пятом классе, но отставала в развитии. По крайней мере
так говорили учителя её родителям. Она едва вылезала на троечках, и Виталька
помогал ей готовить уроки. Вернее делал их за неё, потому что Анжелика
совершенно не слушала его объяснений, вертелась, зевала, а когда он
требовал, чтобы она повторила то, что он сказал, недоуменно глядела на него
огромными чёрными глазами. Была она худющая-прехудющая, никогда не
расчёсывала волос, и в наказание её остригли наголо. Анжелика стала выходить
на улицу только в отцовской фуражке. Любое новое платье на ней становилось
старым и рваным буквально через полчаса.
"Бог меня наказал, - сказала как-то Анжеликина мать Виталькиной
матери. - У других дети как дети, а у меня недоразумение. И в кого?" Весь
посёлок знал, в кого. Анжеликин отец Илья приблудился из цыганского табора.
Впрочем, никакого цыганского табора не было, табором называли находившийся в
семи километрах от посёлка цыганский колхоз имени Лермонтова. Было
непонятно, живёт Анжеликин отец дома или не живёт, работает где-нибудь или
не работает.
Как ни странно, Виталька любил его больше, чем своего отца.