"Геннадий Новожилов. Московский Бисэй " - читать интересную книгу автора

- Кость, пойдем выпьем. Что-то кошки на душе скребут.
- Нет, Шурик, ты все же плебей. Все у тебя этим завершается. Ясно вижу,
как ты заглатываешь последние сто грамм и вместо закуски отбрасываешь лапти.
- Что ж, пусть плебей. Зато я кинооператор, каких поискать, а заодно
редчайшей души человек, чего о некоторых уж никак не скажешь.
- Конечно, правда глаза колет. Ну да ладно, поехали ко мне. Так и быть,
позволю квартиру прибрать. За это Бисэеву диву продемонстрирую. Может быть.
- Сволочь ты, мон шер.
- Не дерзи, не то в карты проиграю или поменяю на борзого щенка.
- А после выпить угостишь?
- Натюрлих! - успокоил соратника Костя.
Они ехали в стареньком "Москвиче", величаемом Шуркою - "Испана
Сюиза". В автомобиле было грязно, сильно пахло бензином.
- Ты благоверную-то предупредил? - спросил Костя.
- От тебя позвоню, - равнодушно ответил Шура.
Остановились у рынка. Пошныряв среди торговых палаток, друзья-приятели
отоварились крбугом "Одесской" колбасы, красными и зелеными перцами,
репчатым луком, банкой зеленого горошка, банкой лечо, чесноком, зеленью, еще
теплой паляницей и, через некоторое время ввалившись в Костино обиталище,
быстро все нарезали и вместе с содержимым консервов поместили в кастрюлю.
Нагревшееся месиво вкусно запахло, и, пока оно булькало, они стремительно
прибрались в квартире. Потом расположились за столом друг против друга;
посередине исходящая паром кастрюля, две тарелки, две рюмки, на разделочной
доске паляница и рядом нож-пила. Они, как пираньи, отхватывали от трещащего
корочкой каравая и макали пахнущие осенью куски в горячую жижу. Отвлекались
лишь затем, чтобы, чокнувшись, опрокинуть рюмки...
- Финиш! - воскликнул Шура, схватил не пригодившийся нож-пилу и воткнул
в разделочную доску. Они полулегли на тахте, изредка постанывая, - приходили
в себя после стремительного чревоугодия.
- Давай показывай, - приказал Шурка.
Он вцепился в тельце куклы и безжалостно прошелся по шарнирным
устройствам. Не было только головки - вместо нее торчал медный стерженек.
- Голову давай, - хозяйничал Шура.
- Видишь, какое дело, Шурей. Я было начал с традиционной японки: белое
лицо, красные губки, на лбу вместо сбритых нарисованные брови.
Гляжу - мертвец мертвецом. Решил на традицию плюнуть и сделал как душа
просит. Вот, гляди.
Костя открыл ящик старинного секретера и осторожно вынул еще безволосую
головку.
- Осторожней надевай, - подал он головку Шуре. - Уронишь - убью.
Шура насадил головку на стержень и принялся поворачивать ее в свете
настольной лампы. И вдруг:
- Это же вылитая Катька.
Костя почувствовал, как его небритые скулы потеплели.
- Чего ты несешь? - пробурчал он.
- Ничего я не несу. Присобачь Катькину челку - и вот тебе Катька.
- Странно. Все это очень странно, - бормотал, отбирая у Шуры куклу,
смущенный Костя.
Шурей наблюдал за ним и усмехался.
Вечер, однако, получился уютным. Прежде чем отправиться на боковую,