"Бранислав Нушич. Наши архивы" - читать интересную книгу автора

"надлежащие меры", так как в конце концов власть для того и существует,
чтобы принимать надлежащие меры после того, как что-либо случится.
Власть немедленно командирует чиновника для описи всего оставшегося
имущества.
Господин Пайя берет лист бумаги, чертит на нем соответствующее
количество граф, идет в зверинец и, усевшись в кассе, принимается за
составление описи имущества, которая в законченном виде гласит примерно
следующее:
1. Один слон, большой.
2. Одна пара домашних туфель, рваная.
3. Лиса в клетке, без ушей.
4. Один стол, сверху синий, с ящиком.
5. Птица с синим хвостом, похожая на утку; в клетке.
6. Один мужской носок, совсем рваный.
7. Один медведь, шкура потерта; в клетке.
8. Полкилограмма гвоздей обыкновенных.
9. Один бубен подержанный, с колотушкой.
10. Один кусок полотна простого, большой, грязный.
11. Одна пара красных занавесок обыкновенных.
12. Одна большая бутыль, в которой, судя по запаху, была ракия.
13. Два ведра с ручками.
14. Одна длинная палка, деревянная.
15. Один ремень с дырками.
16. Одна лампа без стекла.
17. Одна доска с надписью: "Великолепная всемирная менажерия".
Описав имущество, власть опечатала зверинец, а животные, видя, что
писарь Пайя вовсе не намерен их кормить, подняли такой вой, что у каждого,
кто их слушал, выступили на глазах слезы жалости. Слон рыдал, как вдова на
поминках, а медведь от голода до того ослаб, что пищал, как канарейка. Но
господин Пайя, разумеется, не имел права обнаруживать свои чувства,
поскольку он находился при исполнении служебных обязанностей.
Пока список, составленный господином Пайей, получил свой номер, пока на
нем наложили резолюцию и, наконец, передали на исполнение, прошел еще один
день, а за это время "шведская лисица", черт бы ее побрал, не привыкшая к
такому обращению, не пожелала потерпеть даже этот единственный день и
околела без всяких на то видимых причин. На следующее утро перед началом
распродажи господин Пайя собственноручно вписал в графу "примечания":
"Околела естественной смертью", дабы никто не мог упрекнуть, что ее
кто-нибудь убил.
На аукцион собралось много народа, почти весь город, и в этом нет
ничего удивительного, так как это был самый интересный аукцион из всех,
которые когда-либо имели место. Все хохотали, подмигивали друг другу,
перебрасывались колкими словечками: только господин Пайя, преисполненный
собственного достоинства, гордо восседал в кассе, как человек, который знает
свое дело.
Синий стол с ящиком был продан за семь грошей, полкилограмма гвоздей за
тридцать пара, большой кусок полотна за девятнадцать грошей, носок
выбросили, а при продаже красных занавесок произошло небольшое
замешательство, так как многие уверяли, что занавески "безнравственного"
цвета и потому не могут висеть на окнах порядочного дома. В конце концов их