"Бранислав Нушич. Политический противник" - читать интересную книгу автора

восклицанием: "Око за око, зуб за зуб".
Итак, против воли, просто подталкиваемый какой-то внутренней силой, я
изругал безвинного кмета, и все из-за латинского заголовка и кровожадной
концовки.
Как бы то ни было, но это событие совершило в городе чудо. Люди просто
не могли удержаться и со слезами на глазах поздравляли меня с храбрым
поступком. Куда бы я ни пошел, на меня показывали пальцем.
В этот день я целых три часа простоял на рыночной площади, а затем
прошелся даже по тем улицам, где у меня не было подписчиков. Я обошел
несколько кафан и пошел к вечерне в церковь. Как только я замечал, что
собиралось двое-трое людей, я тотчас же проходил возле них, и повсюду на
меня взирали с удивлением.
Разумеется, были и такие (особенно общинные чиновники), которые
поглядывали на меня с презрением. В душе я чувствовал, что вместе с
приверженцами я заполучил и большое число противников.
И действительно, после этой статьи все шло не так гладко, как вначале.
Через два-три дня после этого события сижу я в полдень в редакции и,
стеная, сочиняю "торговлю и оборот". Яков в этот день проснулся рано, одел
мои праздничные брюки и ушел куда-то, а я остался один. Мучился я, мучился,
как вдруг в редакцию вошел неизвестный человек странной наружности. Он
широко шагал, лицо у него было хмурое, а за пазухой что-то оттопыривалось.
Только он вошел в редакцию, как в моем воображении пронеслись дубинки и
тому подобные вещи. Мне сразу пришло в голову, что это один из моих
политических противников, посланный, может быть, самим кметом, который
сейчас заставит меня держать ответ за мои писания. Я посмотрел направо,
налево, но, кроме бутылки, которая служила мне чернильницей, никакого
другого оборонительного оружия поблизости не увидел.
Когда странный человек подошел к моему столу, я поджал ноги под стул и
с отчаянием посмотрел на дверь, которая в тот миг показалась мне страшно
далекой.
- Добрый день! - говорит неизвестный и садится на кипу газет.
- Добрый день! - выдавливаю я, глотая слюну.
- Вы редактор этой газеты? - хмуро осведомляется он.
У меня сдавило горло, я охрип, и поэтому мое: "Да, я" прозвучало так
тихо и неясно, как будто я говорил сквозь камышовую дудочку.
В тот же миг я увидел, что он вынимает руку из-за оттопыренной пазухи,
и меня всего охватила дрожь.
И - о ужас! - он достает оттуда, чтобы вы думали... огромный
револьвер!.. У меня из рук выпало перо.
- Видите этот револьвер? - решительно спросил он.
Несчастный редактор хотел было ему что-то сказать, но в этот момент у
меня из верхней челюсти выпал зуб, который уже целый год шатался.
- Как вам нравится этот револьвер? - прогремел зловещий человек и
поднес револьвер к моему носу.
Я закричал хриплым голосом и, откуда только сила у меня появилась,
перескочил через сундук, выбил стекло, весь изрезался, выскочил без шапки и
пальто на улицу, шепча, не знаю сам почему, концовку моей предпоследней
статьи: "Нас и на коне не обскачешь!"
В тот отчаянный миг я заметил вывеску своего соседа Йоци Бочарского, и
тотчас же в моей памяти всплыла его смертоносная тамбура. Я ворвался к нему